Это (не) измена (СИ) - Галина Милоградская

— Ты так пытаешься подложить меня под другую, но я только тебя хочу.

— Угу. И будешь хранить верность до смерти, да? Может, в монастырь сразу, чего мелочиться?

— Ну, зачем в монастырь? Я не хочу больше отношений, жениться ни на ком не собираюсь, но…

— Секс никто не отменял, я помню. Это же у тебя другое.

— Не передёргивай, — кривится.

— Может, я передёргиваю, а ты — манипулируешь ребёнком.

— Ты видишь манипуляцию в желании оградить Яшку от влияния дяди, который ему никто. Если тебе удобно, можешь считать так. Но своим признанием о том, что спишь с другим, ты развязала мне руки.

Он не блефует! За это время успел всё обсудить с адвокатом. Кожа покрывается липким потом, в животе пусто. Суд вполне может встать на его сторону, тем более, если окажется, что сын от Егора. От беспомощности опускаются руки. Я ведь не собираюсь замуж за Егора, выходит, враньё ради развода может отобрать у меня сына. Даже сказать нечего. Возвращаюсь в зал суда, оглушённая. Когда возвращается судья, сердце уже готово выпрыгнуть из груди.

— Если бы вы поменялись местами, моё решение было бы другим, — говорит, глядя на меня. — Но вы настаиваете на разводе. Оглашается решение суда: иск удовлетворить, брак между супругами расторгнуть. Имущество разделить согласно поданным документам. Однако, отец попросил определить место жительства ребёнка с ним, этот иск будет рассматриваться отдельно. Пока сын остаётся с матерью.

В висках стучит-стучит-стучит. Перед глазами плывут чёрные точки, воздуха не хватает. Я поднимаюсь, голова гудит, свет резко выключается. Успеваю подумать, что сейчас потеряю сознание, прежде чем отключиться.

Глава 30

Ядвига

Первое, что вижу, открыв глаза, — взволнованное лицо Платона. Выпрямляюсь, голова гудит. Он бережно держит за плечо, весь бледный. Пытаюсь подняться, но он не даёт.

— Как ты? Я вызвал скорую, посиди пока.

Если честно, сама испугалась, впервые упала в обморок, ощущения не самые приятные. Всё тело покрыто липким ледяным потом, пальцы дрожат. Беспомощно смотрю на Платона, пытаюсь улыбнуться.

— Вроде бы в порядке.

— Вы не могли бы подождать скорую в коридоре? У меня сейчас новое слушание начнётся, — говорит судья. Не говоря ни слова, Платон с лёгкостью подхватывает меня на руки и несёт к выходу. За ним — мой адвокат с сумочкой и решением суда. Точно, нас же развели. А ещё Платон хочет забрать себе Яшку.

— Отпусти, — прошу тихо, когда мы выходим из зала суда. — Я могу стоять на ногах.

— И падать тоже можешь, — отвечает строго, но сажает на лавку у стены. Сам присаживается на корточки и начинает растирать мои холодные ладони. — Такое уже бывало?

— Нет, — качаю головой для верности. — Наверное, это потому что плохо позавтракала и перенервничала. Не надо было вызывать врачей.

— Надо. А вдруг ты потеряешь сознание снова? Когда будешь одна или за рулём?

— Такого больше не повторится.

— Ты не можешь быть в этом уверена на сто процентов.

— И что ты предлагаешь? Чтобы рядом постоянно кто-то находился и следил?

— В идеале — да, но ты же у нас упрямая, так что… Давай просто пройдёшь обследование, хорошо? Так мне будет спокойнее.

Не вижу смысла спорить просто из вредности. Мне тоже станет спокойнее, если пойму, почему это произошло. Вдруг это повлияет на малыша? Платон точно думает о том же, потому что не спускает глаз с моего живота. Потом смотрит на меня, от его взгляда по позвоночнику пробегают мурашки.

— Я правда очень волнуюсь за тебя, малыш. Пусть нас развели, но ты для меня не чужая и никогда ею не станешь.

— При этом ты хочешь забрать у меня сына. — На упрёки нет желания, просто констатирую факт.

— Не хочешь посмотреть на эту ситуацию под другим углом? Если собираешься строить новую семью с другим мужчиной, не кажется, что Яшка может почувствовать себя лишним?

— А так не почувствует? Ведь сейчас это выглядит именно так: развелась и отдала папе за ненадобностью. Нам и так ему всё объяснить придётся, ты хоть немного об его психике подумай!

— Сама подумай! Он твоего Егора пока даже не видел, и что? К маме будет приходить какой-то чужой дядька, ещё и воспитывать его начнёт. Сыну будет комфортнее с родным отцом. Я же не лишаю тебя возможности видеться с ним в любое время. Просто хочу, чтобы жил со мной, пора отлипать от мамкиной юбки.

Слишком много резона в его словах. Я часто слышала о том, что мальчикам после пяти лет надо больше времени проводить с отцом, чем с матерью, и Платон всегда вовлечённым был, по мере загруженности и расписания. Может, я зря драматизирую? Разве это не мечта всех женщин — чтобы мужчина в полной мере на своей шкуре ощутил, каково это — воспитывать ребёнка, а не просто проводить с ним пару часов перед сном и на выходные.

— Где ты сейчас живёшь? — понимаю, что смирилась.

— С Филом, он меня приютил, — усмехается Платон.

— Ты собираешься привести Яшку в его холостяцкую берлогу? У него должна быть своя комната.

— Квартиру куплю после того, как нашу продадим. Там у него будет комната, пока пусть живёт с тобой. Ещё неизвестно, когда назначат слушание.

— Зачем оно нам? Если я не буду возражать, нам нет причин делить опеку через суд. Хотя так ты сможешь подать на алименты.

— От тебя, что ли? Зачем? — Платон смеётся. — Представил, как ты будешь гордо называть себя алиментщицей. Нет, Ядвиг, я не настолько мелочный, денег достаточно, да и ты же не исчезнешь из его жизни навсегда.

— Естественно, нет.

Понимаю, что изменится всё только для Яшки, оттого особенно тоскливо. Наши взрослые разборки буквально уничтожили его мирок, разорвали на части. Не представляю, как буду всё объяснять, какими словами. Мы же при нём даже не ссорились толком никогда, а теперь разъехались и развелись. Смотрела в интернете, что советуют в таких случаях психологи, они единодушно за правду. Говорят, в этом возрасте у детей гибкая психика и развод родителей воспринимается проще, чем через те же пять лет, когда начинается пубертат. Да и мама