Приручить "Демона" - Рада Мэй

- И куда, по-твоему, кровь стекать будет? Опусти, говорю, - он надавил на мою многострадальную голову, вынуждая последовать его распоряжению, и охнуть от новой вспышки боли, вызванной этим движением.

- Ну что ещё?! - раздражённо проворчал историк и замер, нащупав всё ещё внушительную шишку.

Отстранённо подумала, что если раньше из-за одного шприца он принял меня за наркоманку, то сейчас, наверное, в какую-нибудь банду мысленно записал. Ну и пусть. Теперь это всё неважно.

Смартфон в руке обжигал раскалённым железом, мысли путались, голова продолжала болеть. Я снова вскочила, невежливо отпихнув незваного помощника в сторону, и категорично заявила:

- Мне нужно в медпункт, сейчас же!

- Хорошо, Потапов, проводи, - велел Демьянов.

Всю дорогу к выходу из аудитории я буквально чувствовала спиной его буравящий взгляд, но думать могла только о треснувшем стеклянном шаре. Именно такой я нашла в помещении, где нас держали в первый день похищения. Там он и остался, когда меня и Синявскую ночью перевели в другое место. Получается ни Свиридов, ни Минина эту фотографию прислать не могли. О шаре мог знать только… похититель, ну или кто-то из его близкого окружения!

***

Послушно позволила отвести себя в медпункт, где меня заставили сидеть с каким-то холодным компрессом на лбу, а затем, наконец, дали таблетку от головной боли.

За это время мысли удалось немного привести в порядок и определиться хотя бы с ближайшим планом действий. Его конечная цель была одной - постараться выяснить всё о ближайших родственниках похитителя, а для этого нужно сначала узнать, кто он.

Так получилось, что ни фамилии, ни имени человека, укравшего у меня несколько дней детства, в памяти не сохранилось. Вот мама и Слава его должны знать наверняка, но стоит ли беспокоить их сейчас по такому поводу я пока не решила. Это ж сразу паника начнётся. В полицию заеду после пар, а пока можно покопаться в библиотеке.

Я читала лишь материалы, которые писали во время похищения, теперь нужно будет пересмотреть те, что касались непосредственно судебного разбирательства и вынесения приговора. Насколько мне известно, если приговор вступил в силу, в материалах пишут полные имя и фамилию преступника. Вот их мне и не терпелось увидеть. Вдруг что-нибудь вспомню? Да и ориентироваться будет проще.

До городской библиотеки слишком долго добираться, и я поспешила в университетскую. Там точно есть подшивки некоторых местных газет. Надеюсь, не только современные.

В читальном зале снова дежурила Вера - бывшая подружка историка, а может и не бывшая. Сейчас меня этот факт совершенно не интересовал.

Она моему появлению не обрадовалась, смерила неприязненным взглядом (видимо, сплетни о нас с Демьяновым докатились и до библиотеки), а в ответ на заявку отправила лично рыться в библиографических указателях.

Спустя полчаса я нашла то, что искала в старых выпусках «Наблюдателя» и «Вечерних новостей».

Преступника звали Михаил Левченко, его приговорили к четырнадцати годам лишения свободы, и некоторые журналисты, до тех пор выдающие лишь известные факты в различных вариациях, разразились тревожными предположениями и даже намёками на некомпетентность следствия. Они писали о том, что Левченко в одиночку никак не мог похитить пятерых детей местных миллионеров и что у него, скорее всего, был сообщник, которого полиция, похоже, искать не собирается.

В пользу этой версии говорило и то, что денег, полученных в качестве выкупа, у похитителя не нашли, а куда он их спрятал или кому передал мужчина так и не признался. Пролистав ещё пару подшивок, отметила, что уже через пару месяцев все эти предположения сошли на нет и больше в материалах не фигурировали, но мне от этого легче не стало. Напротив. Версия с сообщником теперь казалась очень правдоподобной. А кто ещё мог знать об этом дурацком шаре?!

Я снова почувствовала холодные тиски страха и непривычную растерянность. Вовремя Маша решила уехать - похоже, шутки закончились, и здесь становится опасно! Что же делать? На секунду испытала унизительное, преступное желание последовать её примеру, но тут же с негодованием отмела эту предательскую мысль. Нет уж, я не трусиха какая-нибудь! Хватит с меня переездов и побегов.

Немного поколебавшись, всё же набрала номер Славы. Сказала, что искала материалы для курсовой в старых газетах и увидела заметки о предполагаемом сообщнике похитителя. Спросила, что он об этом думает. Отчим озвученную теорию не разделял.

- Поначалу, конечно, слухов много ходило, но ни один не подтвердился, - возразил он, после паузы.

- Я помню, как ты меня потом ещё очень долго никуда одну не отпускал. Неужели из-за одних только слухов?

- Просто перестраховывался, - с горечью вздохнул Слава, - знаешь, сколько мы пережили, пока тебя искали - врагу такого ужаса не пожелаю!

К горлу подкатил ком. Никогда не задумывалась, каково было им с мамой, когда я пропала. Что они чувствовали, каждую минуту ожидая известий. Любых, даже самых страшных.

Захотелось, как в детстве, всё ему рассказать. Вообще всё, но, боюсь, из больницы Слава тогда нескоро выйдет и из хирургии загремит прямиком в кардиологию с сердечным приступом - про ограбление и нападение я ведь ему тоже пока не говорила.

- Значит, думаешь, не было сообщника? - поспешила уточнить, чтобы не сболтнуть лишнего.

- Сообщника не было, но, скорее всего, имелись осведомители. Этот Левченко был одним из охранников Коренева, и при желании мог без труда завязать контакты с коллегами из нужных семей, чтобы узнать интересующие его сведения.

- А как же деньги? Куда он их дел?

- Не знаю. Перевёл на какой-нибудь левый счёт, чтобы хоть после тюрьмы пожить в роскоши. Некоторых это мотивирует, а там сумма была очень серьёзная.

Не слишком убедительно, но мне стало немного