Жестокие игры Карима. Обожгу твою душу - Иман Кальби
Чтобы не было жертв. Мы инсценируем захват. Мы сделаем так, что вы падете быстро и беспрепятственно. Она должна искренне поверить в вашу слабость и неизбежность поражения... Что у нее нет другого выхода. Сможешь это организовать? Обычный народ тоже не должен сомневаться в том, что мы победили быстро и беспрепятственно. Мои люди тоже не будут в курсе.
Сейчас мы должны сработать отлаженно, как механизм часов. Ты и я. Два правителя. А как только план будет осуществлен, я как победитель поставлю перед вами условия, от которых вы не сможете отказаться. Она примет их,-говорю и мысленно про себя улыбаюсь,- согласится на наш с ней брак, ибо он и будет главным условием. Никуда не денется. А дальше... Дальше предоставь укрощение ее нрава мне...
- Не знаю, Карим Увейдат, получится ли у тебя это...- качает головой Зорох,- Я был бы счастлив, если бы получилось... Но так или иначе, я сам не вижу другого выхода. Захват Бабилонией Аккадами- дело времени. Говорят, они уже послали своих шпионов подрывать нашу власть, а наследник их гнилого рода уже мысленно потирает руки, надеясь, что как только власть отойдет ему, он отдаст нашу древнюю землю на разграбление неоколонзаторам. Моя маленькая хрупкая девочка с сердцем тигрицы не сможет им противостоять. Они уничтожат ее. А я... Я знаю, что она искренне любит Бабилонию. То, что ты обещаешь сделать ее счастливой, дает мне веру в самый лучший исход из возможных... Да прибудет с тобой сила Мардука.... Если такова судьба Бабилона, значит мы ее принимаем...
Зорох встал, не спрашивая моего одобрения или разрешения. Хромая, сгорбившись, пошел на выход. Представляю, что творится в его душе. Таков удел всех правителей- слишком тяжелый, крест, который едва ли кто-то готов нести по доброй воле, если не родился с таким предназначением. Мой отец был готов, я- нет. И Микаэл тоже. Потому у власти в Сирии сейчас не прямой потомок отца. Каждый мужчина сам определяет сферу своей ответственности. И я для себя- тоже…
- Зорох, один вопрос,- окликаю я его в спину,- а тебя не смущает, где я встретил Инну? Ведь я тоже лежал в той лечебнице…
Мужчина медленно оборачивается на меня и пронзительно смотрит…
- Этим миром правят либо идиоты, либо безумцы… Уж лучше второе, чем первое, если мы говорим о будущем моей дочери и Бабилонии…
____________________________________________
Глава 38
Глава 38
Едва ли на свете была другая женщина, вызывающее во мне столь противоречивые эмоции, как Инна.
От шока и жалости при виде осунувшейся, загнанной, похудевшей красавицы в путах до дикого гнева и раздражения, когда мои попытки свататься к ней согласно общепринятым канонам отвергались ею так категорично и вероломно, что мое близкое окружение начинало надо мной уже смеяться.
Когда я узнал про готовящееся покушение, после разговора с Зорохом и созревшего плана «подчинить» ее своей воле захватом мне казалось, что я убью строптивую сучку. Ни одна женщина не отказывала мне столько раз, ни одна женщина не была так категорична… Я ведь не просто заявлял о своих намерениях- я просил о встрече, я делал ей исключительные подарки, я даже готов был пойти на ее дурацкие условности и формальности.
«Я не собираюсь замуж, тем более за самозваного сирийца. Он не достоин моей крови»…
Я знал, что ее очередной отказ обсуждался у меня за спиной шепотками, знал, что все решили, что совсем спятил… Отцу моему доносили, а он только разводил руками. У них нет надо мной власти…
Когда план был реализован и Бабилония пала к моим ногам, честное слово, мне хотелось поставить ее на колени и… выдрать в рот.
И да, мне нравилось унижать ее и ставить на место. Нравилась эта роль равнодушного, презрительного, снисходящего… Хотелось, чтобы она сама прочувствовала свою жалкость- жалкость этого нелепого желания цепляться за традиции, которым нет места в нашем мире.
Комфортно тебе в черной тряпке? Нравится быть невидимкой? Нравится прятать себя, словно бы ты вещь, а не женщина с большой буквы…
Когда Инна заявилась в мою палатку и застала меня с Сибиль, я торжествовал. Пусть прочувствует свою никчемность. За все те месяцы, когда она говорила нет…
Ее нет стало падением ее мира. Теперь она никто без меня. Теперь я решаю, я, самозваный сириец… И да, мне приятна была мысль, что я могу уничтожить этот ее нелепый мир на корню. Я с удовольствием и интересом участвовал в разработке ученых и нефтянников, которые строили планы по освоение территории Бабилонии… Я сломаю тут все. Я покажу ей, как глубоко она не права…
И она примет. Со временем она поймет, что все было правильно. А если не поймет, то зато останется живой…
Правда, была еще одна важная проблема. Сибиль. Эта женщина- не просто преходящее в моей жизни. Мы связаны. Связаны гораздо большим, чем могло показаться на первый взгляд. Когда я спас ее от смерти, между нами случилось нечто странное, чисто интуитивное. Наверное, поэтому она и тянулась ко мне так рьяно, несмотря на мои отказы…
Сибиль была жестока и ревнива. И в Инне она гарантированно видела бы угрозу. Настолько, что могла причинить ей вред.
Усыпить бдительность? Посмотреть на их поведение? Смогут ли они ужиться в моей жизни?
Признаться, я рассчитывал на другой сценарий, когда брал Инну у Зороха.
Ведьма начала путать карты с первого обряда.
Когда я смотрел на ее танец, когда она раздевалась, впервые в жизни являя моему взору, как и взору всех других собравшихся, свою цветущую красоту, я опешил.
Где та забитая девочка, почти оболочка, из клиники?
Эта львица на фоне священных огней и древних песков заставила потерять дар речи.
Наверное, звериное желание к ней как к женщине, желание не просто защитить и помочь, не просто наказать за пренебрежение, а покорить именно как женщину, добиться вожделения на равных, возникло именно тогда…
Она была другой. Многоликой, лукавой, манкой, словно бы околдовывала, вводила в транс, светилась огнем изнутри…
Тогда я впервые задумался, что с Сибиль они не уживутся.
Тогда я понял, что не смогу претворяться перед курдиянкой, что Инна- просто одна из.
Схема, которую я сам себе нарисовал, сломалась.
Ее сломала бабилонянка…
И продолжала ломать день ото дня…
И сейчас тоже… Снова и снова, каждый день возводя передо мной
