«Реми Мартен» - Светлана Полякова
Под ногами было скользко, и ноги отчаянно мерзли в моих старых сапогах, но я все равно была счастлива. Несмотря на страх. Несмотря на страх перед будущим. Я была так счастлива, как никогда.
Потому что я только что выплюнула собственную смерть и наслаждалась освобождением.
«Не дрейфь, королева! — сказала я себе. — В конце концов, кто не рискует…»
— Не надо! — почти закричала я. Потому что вспомнила продолжение этой пословицы, переиначенное мной «Тот не пьет «Реми Мартен»«.
«Какая же я была дура! — посетовала я. — Какая я была…»
На одну минуту я снова почувствовала себя не в своей тарелке. Я даже оглянулась, настолько сильным было ощущение, что за мной следят. Все было как обычно.
— Так недолго и до психушки… — выдохнула я.
Они не всесильны. И бояться нечего…
Глупо к тому же бояться фантомов.
Я уже подошла к подъезду и открыла дверь. Марья Васильевна жила на шестом этаже, но я справилась с вновь родившимся чувством тревоги. «Все, что они могут, — это путать по телефону маленьких девочек».
Я храбро шагнула внутрь, в темноту. Поднялась на второй этаж и остановилась.
Кто-то шел тихо, стараясь не привлекать к себе внимания. Мое сердце бешено заколотилось, но я заставила себя успокоиться. Это же подъезд, напомнила я себе. Тут живут люди. Я закричу, и кто-то наверняка выйдет…
Теперь я слышала эти быстрые, бесшумные шаги совсем рядом. Человек очень спешил.
Я все-таки пошла дальше, и тут же чьи-то руки обхватили мою шею.
Я похолодела.
Закричать я не могла: его пальцы находились так близко от сонной артерии, и я не обманывала себя — они были достаточно сильными, чтобы сломать эту хрупкую ниточку жизни.
— Слушай сюда, — тихо сказал голос. — Ты должна исчезнуть. Куда ты свалишь — дело твое. Деньги вот. Но если через три дня ты все еще будешь в городе, пеняй на себя, красотка… Поняла?
Он засунул что-то мне в карман и отпустил меня. Я обернулась, но он так быстро спустился по лестнице, что я не успела даже его рассмотреть. Впрочем, они ведь все похожи…
В моем кармане лежала увесистая пачка баксов.
Сначала я отдернула руку, как от змеи, — это было так гадко…
Я убежала из подъезда и крикнула:
— Подожди!
Он остановился, не оборачиваясь. Теперь я хотя бы могла рассмотреть его невысокую фигуру с уродливой широкой спиной и тощей задницей.
Я проговорила:
— Мне не нужны ваши чертовы деньги! — и швырнула их ему под ноги.
Он по-прежнему не оборачивался, да я и так его узнала.
Того, кто ходил за мной по улицам.
Развернувшись, я быстро вернулась в подъезд. Как ни странно, после пережитого мной страх отступил, вернее сказать — уступил место холодному бешенству.
Поднявшись наверх, до самого последнего этажа, я остановилась у окна и посмотрела вниз.
Во дворе уже не было ни моего преследователя, ни денег, надо думать…
Я усмехнулась, нисколько не сомневаясь, что этот тип наверняка скажет, что я взяла эти бумажки. Что ж, пусть говорит что угодно.
Мне куда важнее сознавать, что я этого не сделала!
Оставшись одна, я сначала была спокойна. Я включила погромче радио, сварила кофе и уселась в кресло. Иллюзия спокойствия, надо заметить, не покидала меня довольно долго. «Я сам обманываться рад», как говорится…
На какое-то время мне даже показалось, что ничего со мной экстраординарного и не происходило… Я всю жизнь сидела на этой уютной кухне, исключая те моменты, когда работала. Ничего нет и не было…
Закрыв глаза, я постаралась убедить себя в этом. Но в моих мыслях оставался некто по имени Виктор Райков. А значит…
Значит, все было. Тип с пачкой денег. Девица с той самой уверенностью, что все должно принадлежать ей. И неведомый мне папик… И они придут снова. Может быть, они не станут больше предлагать мне деньги. Сделают со мной…
Ох, да не хочется мне об этом думать! Я отставила чашку и включила телевизор. Показывали какой-то триллер, маньяк бегал по городу, зверски убивал хорошеньких девушек, и бедняга полицейский ничего не мог поделать, потому что маньяк был американским дипломатом со всеми вытекающими привилегиями. Если раньше я обожала смотреть триллеры, то теперь и сама могла запросто оказаться героиней подобной истории. А посему вместо интереса я начата испытывать страх, будто это я была подсадной уткой и именно за мной бегал этот чистенький, откормленный дипломат. Поэтому я выключила телевизор и снова включила радио.
«Моя любовь на пятом этаже», — бодро запел мужчина, и я тоже была на пятом этаже, но не взбодрилась, поскольку моя любовь становилась опасной для жизни.
Вот так сходят с ума, подумала я. Начинаешь все примерять на себя и во всем видеть подтекст… Нет уж, надо взять себя в руки. Надо просто взять себя в руки …
И, тем не менее, одиночество становилось невыносимым. Телефон молчал. Никто мной не интересовался.
Я не выдержала и позвонила Веронике.
Она не сразу подняла трубку, и когда я услышала ее голос, то легко различила в нем нотки недовольства.
— У меня фрустрация, — сообщила я.
— Ну? — иронически протянула подруга. Меланхолическое состояние всегда сопутствует любви, ты же знаешь…
— Это не меланхолия, — вздохнула я. — Это что-то другое…
— Что?
Я замолчала.
— Слушай, Сашка, я вообще-то работаю… Если ты намеревалась сопеть мне в ухо, давай перенесем…
— Я боюсь, — сказала я. — Понимаешь, Вероничка, я очень сильно боюсь. Сама не знаю чего, Просто мне жутко страшно.
Она несколько секунд обдумывала мои слона. Потом спросила:
— А где мама?
— Она уехала к подруге. Я одна. Мне кажется, они…
— Так. Сейчас мы к тебе приедем, пока ты не сошла с ума окончательно. Мне что-то кажется, ты чрезвычайно близка к полному и бесповоротному дауну. Откроешь дверь на три звонка.
Она повесила трубку. А я почувствовала себя свиньей. Теперь мне и самой казалось, что все мои страхи — туфта полнейшая, просто это вытекающие последствия из происшедшего со мной… Я хотела было снова позвонить Веронике, сказать ей, что не стоит из-за меня отрываться от работы, по ее телефон уже нс отвечал.
Л через пятнадцать минут в мою дверь позвонили — ровно три раза, и я пошла открывать, уже смирившись с тем, что я такая разнузданная эгоистка.
Потому что я была ужасно рада видеть и ее, и Дэна, невесть откуда взявшегося.
Хотя где-то в глубине души я все время ждала телефонного звонка и даже
