В объятиях его жестокости - Нина Северова

– Ты, – омоновец берет меня за плечо и больно сжимает, – Тоже собирайся.

– Не трогай ее, – Батыр пытается встать, за что получает пинок в бок. Зачем столько насилия?

– Я сейчас прострелю ей башку, если ты не заткнешься, – присаживается на корточки и ударяет Батыра головой об пол. Сколько эта голова ещё выдержит?

В дверях появляется следователь. Седовласый мужчина, лет сорока. Взгляд цепкий. Ещё один хищник, только с другой стороны. Он спокоен и даже вежлив. Наверное, это такая тактика. ОМОН – разрушает, а он создаёт видимость какой-то безопасности.

– Ксения, вам тоже придется проехать с нами, – следователь подходит ближе и я делаю шаг назад.

– Откуда вы знаете моё имя?

Мужчина кривит губы в странной улыбке.

– Работа такая, про всех всё знать, – смотрит в глаза. – Одевайтесь, вас отвезут ко мне в кабинет.

Деваться некуда. Спорить бессмысленно. Батыр и Азамат тихо лежат на полу. У меня сердце кровью обливается, когда я думаю о них. А не думать – невозможно. Господи, дай им сил. И мне тоже, пожалуйста.

Надеваю первое, что нахожу на стуле, который был вместо вешалки. В квартире суета, уже другие люди в форме ходят по комнатам и рассматривают каждый угол. Они что-то ищут. Оружие, наверное.

– У меня нет документов здесь, – зачем-то говорю следователю. Все мои бумажки остались в моей квартире. А там ведь убили человека… Так, без паники.

– Это неважно, – показывает рукой на дверь. – Никита, проводи девушку в машину.

Дверь открыта, соседи заинтересованно толпятся на площадке. В квартиру заглядывает парень в пятнистой голубой форме. Он, наверное, как я по возрасту. Фуражка поднята со лба, щеки красные. Они на улице его держали?

– Так точно, товарищ майор.

Останавливаюсь рядом с Батыром, вижу как он напряжен.

– Можно? – оттягиваю рукава толстовки. Я хочу поцеловать его. Один раз, пожалуйста.

– Нет, – отрезает.

Слеза катится и я быстро её смахиваю. Хорошо. Нет, значит, нет. Не буду унижаться. Хотя внутри всё горит.

Выходим с Никитой на улицу, раннее утро. Люди торопятся на работу, дети бегут в школу. У подъезда несколько машин полицейских и черный фургон. Сажусь на заднее сиденье УАЗика. Здесь пахнет сигаретами и машинным маслом. Никита садится на место водителя.

– Можете покурить, – говорит через время.

– Я не курю.

– И правильно. Здоровее будете, – улыбается.

К чему этот разговор? Разрядить обстановку? Ладно, возможно я выгляжу слишком убого и парень просто проявляет сочувствие.

– Долго ещё ждать? – спрашиваю. Немного морозит, хотя в машине тепло.

– Нет, уже идут.

Поворачиваю голову, омоновцы вальяжно выходят из подъезда. Двое мужчин ведут Батыра и Азамата. У Азамата разбита бровь, лицо немного в крови. А у Батыра взгляд раненого животного. Прикусываю губу, чтобы не закричать.

Держись, всё будет хорошо. Батыр, ты не должен сломаться. Мы не для того встретились, чтобы разойтись. Вместе, до конца. Чтобы ни случилось.

Эти мысли постепенно меня успокаивают. Я слежу за мужчинами до момента, пока их не садят в фургон и не увозят.

Следователь открывает дверь и садится рядом со мной. Вообще он выглядит опрятно и пахнет от него вкусно. На пальце обручальное кольцо, а на тыльной стороне ладони татуировка «за ВДВ». Элитные войска, элитная профессия. Наверное, он прошел большой путь, чтобы добиться этой должности.

– Куда, Виктор Алексеевич? – спрашивает Никита.

– В управление.

Ну что ж, впереди допрос.

Глава 46. Ксюша

– Присаживайтесь, – Виктор Алексеевич отодвигает мне стул и я сажусь. Мы у него в кабинете. Здесь обстановка такая же, как была у директора детского дома. Как будто вернулась в то время. Неприятные ощущения. Голова болит от слёз, нос заложен. – Чай налить?

– Нет, спасибо. – сжимаю кулаки. Он вроде не пугает, но я прекрасно понимаю наши роли. Я – женщина бандита, которого они всё никак не могли поймать. А он – тот самый вершитель судеб. Я не обвиняю его ни в чем. Всё понимаю. Это его работа.

– Сейчас я задам вам несколько вопросов. Ответьте на них честно. От этого может зависеть ваша судьба. Ну, и Беспаева тоже, – снимает пиджак и садится напротив.

Кого? Это фамилия Батыра? Впервые слышу.

– Задавайте, – смотрю в пол.

– Вы живёте вместе довольно долго. Кого из окружения знаете? – достает ручку из ящика стола.

– Мы живём вместе несколько месяцев, может меньше. Из окружения знаю только Азамата и Асылжана.

– И всё?

– Да. Я ни с кем больше не знакома, – голос дрожит.

– Вы ездили недавно в Анапу и там были в доме у Артема Леонтьева. Его не знаете разве?

– Знаю. Но вы спросили, кого я знаю из окружения. Так Артем, наверное, просто знакомый. Здесь его нет, в их… группировке.

Виктор Алексеевич молчит и быстро записывает.

– Они называют себя группировкой?

Начинается давление, да?

– Нет. Это я так называю их.

– Почему?

– Потому что они бандиты, вы знаете это не меньше меня, – поправляю капюшон на толстовке. Хочу домой, хочу к нему.

– Вы правы, я знаю слишком много, чтобы посадить Батыра на пожизненное.

В лёгких застывает воздух, превращаясь в пепел. Не могу вздохнуть. Чувствую, как виски пульсируют и давят. Пожизненное? Это до конца его дней?

Я знаю, всё, что я сейчас скажу – он воспримет так, как надо ему. Нельзя ломаться.

– Если следствие найдет достаточно оснований для этого.

Виктор Алексеевич ухмыляется и качает головой.

– Вы знаете достаточно много, чтобы помочь мне закрыть этих отморозков на веки вечные. Такие люди не должны жить среди остальных. Я знаю пятнадцать случаев, в которых Батыр лично убил. Не говоря о делах, что висят у нас мертвым грузом годами.

– То, что вы не можете раскрыть старые дела, это же не проблема Батыра, а ваша, – смотрю на мужчину, а он медленно становится пунцовым. Ударит?

– Проблема Батыра в его существовании, Ксения. Он опасен для общества. Хотите сказать, что смерть Юры Креста в вашей квартире, никак на вас не повлияла? Никакого сочувствия?

– Ваш Юра Крест держал меня в