Училка моего сына (СИ) - Натали Лав

— А как же другие пацаны? У которых нет богатых родителей? А, пап? Ты об этом задумывался вообще? Как они долг Родине отдают? Их же некому отмазывать! Их никто не воткнет в университет, лишь бы в армию не шли. И они идут. И воюют. И ранения получают! И убивают их... Чем я такой особенный?

— Кирилл! У них нет таких возможностей, как у меня! Я... Жилы себе всю жизнь рвал, чтобы ты... У тебя всё было! Всё, чего не было у меня! — отец старается держать себя в руках.

Я же... Именно в этот самый момент решаю, что вернусь. Вернусь к своим. Там, где спину прикрывают своей грудью, не думая о выгоде. Где последний кусок хлеба тебе отдадут, потому что тебе он нужнее. Я сам так делал. И ради меня — это тоже делали. Не из-за выгоды, а потому что там, на грани мы больше людьми были, чем в мирной жизни.

— Это трусость, папа... Разве так настоящие мужики должны поступать?

Он поднимает ладонь, останавливая меня.

— Хватит! Потом об этом поговорим. Ты только в себя пришел. Десять дней без сознания.

— Хорошо, — соглашаюсь с ним.

Чувствую себя выжатым словно лимон. Но живым.

Может, это и неплохо, что выжил...

Глава 44

Захар

Захожу домой, ноги еле передвигаю. На плечах как будто всё небо лежит своей безмерной тяжестью. Кирилл выжил, поправился и... решил вернуться назад. В то пекло, где едва не погиб.

Похоже, я потерял сына. Оглядываюсь по сторонам — мы же с ним всё время вместе были. Пусть я не мог ему уделять столько времени, сколько он хотел, но я старался. Выходит, мало старался, если он так легко меня отталкивает. Не додал того, что должен был. Сам был молодым и самому хотелось хорошо проводить время.

В итоге...

Иду в гостиную, опускаюсь на диван.

И звоню матери. Не знаю, насколько мы с ней близки. Раньше мне казалось, что она меня постоянно не одобряет и пилит. Сейчас — до меня доходит, что у меня никогда не было ни малейших сомнений в том, что она меня любит. Как бы мы с ней не ругались — а бывало, что довольно серьёзно, но и тогда я точно знал — нужно будет отдать ради меня сердце — она отдаст.

— Да, сынок... - её голос звучит сонно.

— Кир... Он... Вернется обратно. Мам... Почему он меня ненавидит? — вот тебе и очень могущественный дядя. Только жизнь так устроена, что поддержка нужна и самым сильным. Просто у сильных не всегда есть те, кто готовы их поддержать.

Мне повезло — у меня есть.

Слышится шуршание. Я её разбудил — ночь уже. Но мне нужно выговориться.

— Захар... Он тебя не ненавидит. Он просто думает так. Воспринимает всё вокруг через призму собственных заблуждений, — её голос звучит успокаивающе.

Только внутри — всё равно буря.

— Мам... Но от этого не легче. Его же там чуть не убили. И в следующий раз ему может так не повезти.

Она вздыхает.

— Захар, это его выбор. Ты в своё время сделал свой. И сколько бы я тебя не отговаривала, потому что это опасно, ты всё равно делал так, как считал нужным.

Хмыкаю. Она права. Как она права! И почему я не задумывался, каково ей, пока я покоряю мир? Ведь я тоже довольно долго балансировал на грани.

— Мам... Я... Прости меня за всё. Я тебя очень сильно люблю, — я считал и считаю, что за мужчину говорят его дела. Но я — не истина в последней инстанции.

Слова — это тоже важно. Чувства — не менее важны. А еще — способность ими делиться. Не только забирать, но и отдавать.

— Я тебя тоже люблю, Захар. И знаешь, Кирилл — хороший мальчик. Рано или поздно он нащупает твердую почву под ногами, и ты услышишь от него то, что я только что услышала от тебя.

Качаю головой отрицательно. Мать меня не видит, но я это делаю больше для себя.

— Что-то мне в это совсем не верится, мам.

— А ты поверь, Захар. Всему своё время.

Мы молчим какое-то время слушая дыхание друг друга.

— Как там Лия? Как Богдан? — переключает она моё внимание.

— Хорошо.

— Когда она должна родить?

— Через пару месяцев, — отвечаю. Моих губ касается неподвластная мне улыбка, когда я вспоминаю, как выглядит беременная жена.

— Считай, что ты выиграл у жизни джек-пот. Эта девушка — она настоящая. И, если ты будешь её беречь и любить, то всё у тебя будет хорошо.

— Мам... Я стараюсь.

— Вот и молодец. А теперь ступай, Захар, спать. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, мам!

Её голос перестает звучать, и я остаюсь в полумраке гостиной. Может быть, всё наладится. Но и того, что у меня есть — достаточно, чтобы жить.

Жить ни о чем не жалея, стараться для своей семьи.

— Захар? Ты приехал? — будит меня голос жены.

Я уснул на диване. Просто закрыл глаза и меня вырубило. Измотался и физически, и морально.

Открываю глаза.

— Да... - выходит сипло.

Смотрю на неё — округлившуюся и взлохмаченную. И вот именно сейчас она кажется мне необыкновенно красивой и женственной. Самой лучшей. Несмотря на домашний халат. И пушистые тапочки. И то, что рукой придерживает довольно крупный живот, в котором наш с ней ребенок. Красота в глазах смотрящего, и до тех пор, пока мужчина любит женщину, у неё нет недостатков. Никаких. Они появляются тогда, когда уходит любовь.

— Иди сюда, — протягиваю руки, тяну Лийку к себе на колени, утыкаюсь ей в шею и жадно дышу.

— Кирилл... Вы опять поругались? — как-то угадывает она сходу.

— Да, — отвечаю односложно.

Ситуацию с сыном придётся отпустить. Мать права — Кирилл вырос, и у него есть право выбирать, как ему жить дальше. А всё, что остается мне — это смириться с его выбором, каким бы он ни был. Просто... Когда я ходил по краю, то считал, что делаю это и для него тоже. Чтобы ему-то уж точно не пришлось. Выходит — я ошибался. Наши дети — не наша собственность. Всё, что мы можем — это любить их и желать им счастья.

Чувствую, как тонкие женские пальчики зарываются в мои волосы, гладят их. И мне это нравится...

— Знаешь, Захар... Ты можешь мне не верить, но пройдёт время, и твой сын поймет, что ты его очень сильно любишь. И сам потянется к тебе.