Ты моё спасение души - Мара Евгеника
- Никитушка, я запорола торт, который мне заказали. Вернее, испортила крем. Не пойму, какой из ингредиентов пропал, потому что масса отдаёт тухлой рыбой. Представляешь, уже две порции крема выкинула. Обе попробовала и от рыбного привкуса меня прямо вырвало, хотя запаха не чувствую. Вот сделала третью, все тоже самое. Может масло подвело, но точно свежее было. Да и масло рыбой не отдаёт, а крем прямо отвратительный получается, - хлюпая красным носом, сообщает мне Бэмби.
Подхожу, крепко прижимаю к себе рыдающую малышку, глажу по спине, целую в макушку, на ушко шепчу нежные и успокаивающие слова.
- Славуль, попробовать можно крем, пока ты и этот не выкинула?
- Да, зачем, Никитушка, чтобы тебя тоже вывернуло? - фыркает жена.
Успеваю забрать стеклянную плошку из её рук, прежде чем она открывает мусорное ведро. Провожу пальцем по краю миски и облизываю его. Еще раз проделываю ту же манипуляцию. Дополнительно нюхаю. Смотрю на Славку, она на меня.
- Знаешь, очень вкусно. Никакого рыбного запаха и привкуса нет. Есть аромат ванили и нотки какой-то цитрусовой свежести. И все, сладкая моя. Может с моего пальца попробуешь, а? Мне было бы очень приятно. Облизнешь? - говорю, подмигивая.
Притягиваю свою малышку к себе, целую, проникая языком внутрь её сладкого ротика и нескромно ласкаю его.
- Ехал домой с мыслью, что первым делом затащу свою Бэмби в душ, где сначала вылижу ее кисулю, а потом буду медленно и сладко присваивать, входя в тугую норочку, - шепча пошлости на ушко жене, хватаю её на руки и несу в душ.
- Ну, я же торт не доделала, Никитка, - тяжело дыша и слабо сопротивляясь, произносит моя любимая.
- Да ну его на гору Кхуям этот торт, малышка моя. Хотя знаешь, вдруг после любви в душе у тебя все наладится, - шепчу в мои любимые губы.
После секса под душевыми струями и ужина, пока я зависаю в разговоре по рабочему вопросу, Бэмби успевает все же доделать свой торт. Правда, просит меня ещё раз продегустировать крем.
Утром я подскакиваю от грохота и странных звуков в ванной комнате. Залетев в ванную, вижу согнутое над унитазом тело своей жены, которую отчаянно рвёт. Бегу за водой. Вернувшись, нахожу рыдающую Славу.
- Говорила же, что крем плохой. Видишь, напробовалась его вчера и меня уже третий раз за утро вырвало, - растирая по щекам слезы, произносит Славик. - А тебя, Никитушка, не тошнит, живот не болит?
Пояснив, что у меня все нормально, хватаю жену, накидываю прямо на пижаму шубку, запихиваю в машину и мчусь в клинику.
После тщательного обследования нам сообщают, что жизни Славы ничего не угрожает, потому как у нее просто 10 недель беременности.
Только тут до меня доходит постоянная смена её настроения, слезы и отсутствие аппетита последнее время.
- Вот видишь, Никитка, а ты меня тогда на озере отговаривал купаться вместе с Варей и Ерчаник. И кстати, у Ливончика уже сын родился, если ты помнишь. Может им тоже вода святого озера помогла, - придя в себя после дозы успокоительного и кутаясь в шубку, говорит мне на обратном пути домой моя Бэмби.
- А может все же что-то другое помогло, Славуль, а? - отвечаю жене своей, подмигивая.
Славка моя как всегда смущается, закатывает глазищи, смешно морщит носик, покрывается пятнами и фыркает. Чтобы не продолжать разговор, прикидывается спящей.
Не трогаю свою беременную олениху, вспоминая подробности нашего отдыха на Варькином острове.
Решение поехать на остров семьями, Кирилл с Варварой и детьми, я со Славиком, Ливон с женой Ерчаник, Иван с Марфой и с сыновьями, зрело у нас давно, но собраться вместе нам всем оказалось сложновато.
И тут неожиданно все линии сошлись в одной точке.
Когда стала известна дата нашего общего сбора, Ворон поставил на десятидневный стоп бронь для туристов и рыбаков.
Мы изначально не планировали тусить в карельский глуши столько дней. Но…
К исходу недели, поняли, что три дня в нашей жизни ничего не изменят, и решили отдыхать так отдыхать.
За два дня до отъезда девчонки наши с самого утра вдруг как-то подозрительно закучковались, все время о чем-то перешептываясь.
Поймав Славку и усадив её на свои колени, после долгих упрашиваний и уговоров мне удалось узнать, что Бэмби с Ерчаник решили на рассвете искупаться голенькими в озере вместе с Варварой.
- Славуля, я тебя очень прошу отказаться от затеи. Ты же знаешь, что любой стресс может не самым лучшим образом отразиться на тебе и на твоей памяти. Мы только от лекарств и психолога отказались, жить нормально начали, - как можно мягче говорю, стараясь достучаться до жены своей.
- Перестань со мной разговаривать тоном психотерапевта, Никитка, - тихо, но твердо произносит Слава. - Ты же знаешь, я ребёночка хочу. Очень хочу! Но ничего не получается. Все исследования показали, что у меня хоть и небольшая, но есть возможность родить нашего малыша. Пусть и даже через кесарево.
- Я не хочу рисковать твоим здоровьем, Слава. Уже говорил и ещё раз повторяю, мы можем воспользоваться услугами суррогатной матери, - шепчу на ушко своей оленихе.
- Не хочу сурмаму. Не хочу! Понимаешь ты меня или нет? А ЭКО мне нельзя делать, - отвечает так же шепотом мне жена моя. - Никитушка, ну давай попробуем?! Дай мне, пожалуйста, шанс. Дай нам шанс. Не молчи, любимый!
Последние слова Слава произносит умоляющим тоном, глядя своими оленьими глазами через мои прямо в мое сердце.
Она знает точно, что я не смогу ей отказать. Мне, вообще, очень трудно сказать жене своей "нет". Она единственная женщина в моей жизни, рядом с которой я становлюсь мягким и пластичным.
Есть ещё, конечно, Екатерина Великая, но ей противостоять у меня хоть иногда, но все же получается.
Конечно же, ответить Славику прямо "нет" сил у меня не хватает, поэтому говорю, что уточню мнение Варвары.
Если в нашем тандеме разговор прошёл мирным путем, то в семье Ливона разгорелся настоящий скандал.
Лив при всей своей видимой мягкости категорично отказывает с лёгкостью. О том, что Ерчаник получила мужнино "нет", мы поняли вечером, сидя за столом, по громкой темпераментной армянской речи, которая раздавалась из комнаты Тигранянов.
Выйдя к нам, первым заговорил Лив, потому как жена его кипит, как чайник, и даже готова расплакаться.
- Варвара, я категорически
