Я спереди! - Мари Секстон
Я хотел продолжать в том же духе вечно, гладить его, целовать, проглатывать его стоны, по мере того как его страсть нарастала, а наслаждение становилось таким сильным, что он перестал целовать меня и просто прижимался с закрытыми глазами, тяжело дыша в такт моим движениям.
Я надеялся, что он кончит первым, но смотреть, как он поддается нашему общему экстазу, было слишком. Я вскрикнул, содрогаясь от накатившего оргазма. Я не смог удержать ритм, и он накрыл мою руку своей и направил меня. Мы ласкали друг друга, наши движения были скользкими и горячими из-за моей пролитой спермы. Всего секунда или две, и он напрягся, задыхаясь, вскрикивая, кончил.
Я положил голову ему на плечо, тяжело дыша, все еще содрогаясь от силы моего оргазма. Это было потрясающе. Даже лучше, чем в прошлый раз. Но чувство вины, которое тут же нахлынуло на меня, заставило меня захотеть убежать и спрятаться.
— Я не это имел в виду, когда говорил «одежда остается».
Он усмехнулся, как будто я хотел пошутить. Я не был уверен, забавляет меня это или приводит в бешенство.
— Мы устроили настоящий бардак, — сказал он, вытирая руку о мою футболку, потому что его рука была липкой от нашей спермы. — Это как снова на заднем сиденье.
На этот раз я не смог удержаться от смеха. Я вспомнил, как пытался вытереться горстью салфеток.
— Ты можешь поверить, что после этого мы зашли в «Седьмой уровень»?
— Что бы они сделали? Обвинили нас в том, что мы похотливые подростки?
Он ничего не боялся. Это была одна из черт, которыми я восхищался в нем. Я снова поцеловал его, на этот раз нежнее.
— Это была одна из лучших ночей в моей жизни.
— И в моей тоже. — Он посмотрел мне в глаза. Я не был уверен, успокаивал он меня или умолял. — Это может повториться снова. Как сказал Роберт Фрост. «Свобода заключается в смелости».
Неудивительно, что тогда я чувствовал себя таким раскрепощенным.
И неудивительно, что сейчас я чувствую себя таким застрявшим.
У меня в голове не укладывалось, что произошло с Ламаром. Я прокручивал в голове события последних восьми дней, пытаясь понять, где все пошло не так. Я бы начал с футбольного матча, кукурузного лабиринта и часов, проведенных с ним и Наоми. Я бы добрался до чертовых тыквенных семечек в его волосах....
А потом все полетело к чертям.
Я был зол, хотя и не мог решить, на кого из нас я зол больше. Он был тем, кто продолжал настаивать и никогда не слушал, когда я говорил «нет», вместо этого призывая меня отбросить все мои запреты, несмотря на мое здравомыслие. Но я был тем, кто позволял ему. Я был тем, кто последовал за ним внутрь, зная, что произойдет.
Когда я вернулся домой, Наоми была в своей спальне и делала уроки. Я был рад, что мне не пришлось встречаться с ней лицом к лицу. Рад, что мне не пришлось беспокоиться о засохшей сперме на моей рубашке и вокруг ширинки. Почему я вообще думал, что это сработает? Я убедил себя, что мы с Ламаром могли бы стать друзьями, но у нас ничего не вышло, потому что, несмотря ни на что, мы всегда снова запускали руки друг другу в штаны. Я хотел большего. Я хотел вернуться ко всем тем радостям, которые мы делили пятнадцать лет назад. Я хотел попробовать его на вкус. Я хотел затащить его в постель, раздеть и заняться любовью, как взрослые, а не как озабоченные подростки. Но это был не вариант.
Мне нужно было покончить с этим окончательно. Больше никаких Лего. Больше не притворяться, что мы просто друзья. Но, несмотря на то, что я понимал, что это нужно прекратить, мысль о том, чтобы расстаться с ним, разбивала мне сердце. Я лег спать со свинцовой тяжестью в груди, и мне снова и снова снилось, как Ламар вылезает из моей машины и исчезает в ночи. Мне казалось, что мы прощались целую жизнь, и я проснулся с чувством усталости и опустошенности.
Я подъехал к гаражу в панике. Я не хотел ни с кем разговаривать. Я хотел только поработать и вернуться домой, так почему же мне казалось, что все смотрят на меня, когда я входил? Очередь из покупателей, уже выстроившаяся у стойки, подсказала мне, что денек у меня будет не из легких. Я буркнул приветствие и направился в офис в задней части магазина. Дмитрий вошел следом за мной и захлопнул дверь с такой силой, что я испугался.
— Нам нужно поговорить, — сказал он низким и угрожающим голосом.
Отлично. Именно то, что мне было нужно.
— Это может подождать, Ди? У меня действительно нет времени…
— Найди время.
Его слова были короткими и резкими, полными гнева. Я попытался подавить мысли о Ламаре и растущем разочаровании, чтобы лучше рассмотреть брата. Я заметил, как он нахмурил брови и как напряглись его руки и плечи. Я заметил, как он сжимал и разжимал кулаки.
Нехорошо.
— Хорошо. — Я бросил рабочую папку, которую просматривал, на стол и повернулся к нему лицом, скрестив руки на груди. Дмитрий редко вступал со мной в конфронтацию, но этот раз, очевидно, был как раз таким. — Что у тебя на уме?
— Все только и говорят, Дом.
Я ждал продолжения, но он просто пристально смотрел на меня, ожидая ответа.
— О чем?
— О тебе!
У меня упало сердце. Чувство обреченности, висевшее надо мной последние двенадцать часов, разрасталось подобно грозовой туче, заслоняя солнце и ясное голубое небо.
— А что насчет меня? — Спросил я, хотя думал, что знаю. Я изо всех сил старался, чтобы мой голос звучал ровно.
— А ты как думаешь? Это маленький город, Дом. Люди многое замечают. Они обращают внимание. И ты уже должен был бы знать, что они всегда болтают.
— Почему бы тебе не перейти к делу и...
— Все знают, что ты тусовался с тем учителем, которого все дети называют педиком, и Джуниор говорит, что ты был у него дома в прошлые выходные, тусовался со всей их компанией! Он был здесь сегодня утром и сказал папе, что, по его мнению, ты тоже педик.
— Мы просто смотрели футбольный
