Распятая любовь - Анна Олеговна Ковалева

О, вот так хорошо. Анж заткнулась и начавший было мерцать образ Ланы вернулся. Причем, так качественно, что я ощущал даже запах ее духов с нотками груши, который начисто глушил вонь топового парфюма Анжелы.

Быстро подхватил жену на руки и отнес на постель. Поставив на четвереньки, торопливо стянул одежду и вошел в нее.

Наверное, это крайне нездоровая штука, но я вовсю пользовался суррогатом. Представлял, что это попка Ланы маячит перед моим лицом, и ее голос выстанывает мое имя.

Долбил податливое тело яростно, несдержанно, как гребанный отбойный молоток. Даже сдержаться сил не хватило, кончил внутрь. А потом отвалился, жадно хапая ртом воздух.

Охватившую расслабленность и удовлетворение разбил визгливый голос Анжелы, которая вскинулась через пару минут после того, как я скатился с нее.

— Глеб! Ты что натворил??? — завизжала она, вскакивая с постели. — Ты кончил в меня!

— И что?

— Я же не принимаю таблетки!!! Я могу залететь.

— Как по мне, давно пора, — протянул я, вяло размышляя о том, что ребенок мог бы внести хоть какие-то краски в мою жизнь, дать новую цель, новое направление, по которому можно двигаться.

— Не буду я рожать сама! Спятил совсем⁈ — Анжела понеслась в ванную, сыпя проклятиями. — Ищи себе другой инкубатор!

Поморщился от криков и поднялся с постели. Всю расслабленность как ветром сдуло. Пошел на кухню варить новую порцию кофе, движимый предчувствиями, что грядет скандал. Так и вышло. Разъярённая Анжела, вернувшись из ванной, начала полоскать меня на чем свет стоит.

Закончилось все тем, что я психанул, собрал бумаги, ноутбук и ушел из дома. Ночь я провел в гостинице. Как и три последующие.

Потом Анжела позвонила и попросила вернуться. Извинялась, говорила, что погорячилась, потому что испугалась.

Ее доводы меня не тронули, но я все же вернулся. И на удивление меня даже ждал накрытый к ужину стол. Приготовлен ужин был домработницей, но и это радовало. Анж хоть немного почесалась. Для нее это уже был настоящий подвиг.

Впрочем, если она надеялась меня этим умаслить, то не прокатило. У меня появилось стойкое ощущение, что я прошел точку невозврата. Что делать дальше, пока не знаю, но от такой жизни я скоро вздернусь. Это как пить дать.

Мне срочно надо уходить от Анжелы, но сделать это с наименьшими потерями для себя. Нужно все хорошенько продумать и просчитать.

Глава 42

Каждому по заслугам

Как Миша ни уверял, что все будет хорошо, но мне все равно было неспокойно на душе. Было такое чувство, что на горизонте сгущаются грозовые тучи, но когда и куда ударит молния было непонятно. И это нервировало еще сильнее.

Возможно, на меня такое угнетающее действие оказали похороны свекрови, ведь я переживала не меньше, чем Миша. Да и Никита поспособствовал.

Но время шло, лето сменилось осенью, а легче не становилось. На мою грудь давила какая-то непомерная тяжесть, от которой никак не могла избавиться. Про Глеба я мужу так и не сказала, но тот вроде угомонился, прекратив маячить рядом. Видимо, мозги включил, наконец. Так что не видела причин рыпаться, когда все уже устаканилось.

А потом стало происходить нечто непонятное. Начались проблемы с филиалами мужа. Разбитые витрины, кражи в нескольких точках на довольно крупные суммы, пожар на складе, после которого начались проверки из пожарной инспекции.

В одном из клубов нашли столько нарушений, что его пришлось временно закрыть. Меня начали терзать подозрения, которые я не преминула высказать мужу однажды вечером, когда принесла поднос с чаем и закусками в его кабинет.

— Миш, за этим стоит Никита?

Муж откинулся на кресло, помолчал, поморщился. Но отпираться не стал:

— Думаю, да. Каким-то боком он причастен.

— Что будешь делать? — осторожно спросила я.

Миша помолчал, почесал щеку, помешал ложечкой сахар в чашке.

— Официально дела расследует полиция. А я подумываю нанять частного детектива. Пусть порыщет, выяснит, чем там занимается мой непутевый братец.

— Тебе ничего не грозит? — с тревогой спросила я, подходя ближе. Миша этим коварно воспользовался и утянул к себе на колени. Уткнулся носом в макушку, крепко стиснул.

— Не грозит. Но охрану я увеличу. Во всех точках, здесь и у тебя в салоне тоже. Тебе так будет спокойнее?

— Да…

— Вот и хорошо.

— Ты помнишь, кстати, что нам завтра в клинику на прием? — напомнила я.

— Конечно. — кивнул муж, но тут же нахмурился. — Или ты хочешь отменить?

— Не хочу. Всего лишь напоминаю. Вдруг ты забыл со всеми этими неурядицами.

— Эх, милая. Чтобы я без тебя делал… — протянул Миша и весьма недвусмысленно начал развязывать пояс моей блузки. — Давай-ка отвлечем тебя от дурных мыслей, а то ты так хмуришься, что морщинки скоро полезут…

— Эй, — в негодовании оттолкнула руки мужа. — Намекаешь, что я постарела? А твой бес под ребром молоденьких захотел, да? Таких, как эта Анжела?

Черт. Ну вот кто меня за язык дернул. Зачем я вообще эту курицу упомянула? Но Миша лишь передернулся от смеха, ехидно прищурившись.

— Спасибо, не надо. Такую, как Анжела, я не смогу захотеть даже в состоянии полной деменции.

— И слава Богу, — пробормотала я, усаживаясь на мужа поудобнее и помогая стянуть с меня блузку. Да и все остальное тоже…

Кажется, сегодня мы вновь испытаем на прочность дубовую столешницу…

* * *

— Привет.

Голос Бессонова, раздавшийся от дверей кухни, заставил меня вздрогнуть. Едва удержала в руках противень с пирогом, который доставала из духовки.

С грохотом поставив металлический лист на столешницу, сбросила прихватки и повернулась к бывшему.

— Ну и что ты опять здесь забыл?

— Документы привез. Сделку по продаже сегодня закроем. — Глеб уселся за стол, протяжно вздохнув. — Захаров скоро подъедет.

— Слава богу, — выдохнула я. — Не прошло и года.

— Так не терпится от меня избавиться?

— Представь себе, да. — рявкнула я. — Ты мне до смерти надоел уже.

— Понимаю, — кивнул Глеб, опершись руками о столешницу и бросив на меня очень странный взгляд.

Я же отметила, что Бессонов как-то совсем хреново выглядит. Рубашка помята, галстука нет. К лицу бритвой не притрагивались как минимум две недели. Под глазами залегли темные мешки. Да и поведение изменилось очень сильно. Где его наглость, гонор, апломб? Сейчас передо мной сидит просто чрезмерно уставший человек. И это выбивает из колеи. Таким разбитым я Бессонова не видела никогда.

— Позволишь? — Глеб достает сигарету, прикуривает, а я нахожусь в такой прострации, что даже не останавливаю его. Хотя обычно дымить в доме не позволяю никому.