Вкусить её рождественские печеньки - Алина Джейкобс

— Это было так прекрасно, — заверила я его. — Все было идеально.

Он выглядел задумчивым и немного грустным.

— Моей сестре очень нравился «Щелкунчик». Но мои родители никогда не брали нас с собой, так что я впервые вижу его вживую. Моя мать не хотела, чтобы Белль была помешана на подобных женских штучках. Она хотела, чтобы сестра стала ученым, как и она сама. Поэтому она намеренно не потакала более женственным наклонностям Белль, как она это называла.

Я уже собиралась ответить ему, как это ужасно, когда подошел дирижер.

— Я хотел бы представиться, мистер Фрост, и познакомиться с вашей очаровательной дамой.

Вместе с дирижером подошел мужчина пониже ростом и представился президентом балетного центра.

— Мистер Фрост в последнее время стал очень щедрым благотворителем, — сказал он мне.

Джек выглядел смущенным.

— Я сделал лишь небольшое пожертвование от имени своей сестры.

— Очень сожалею о вашей потере, — произнес дирижер.

— Она не умерла, — раздраженно ответил Джек. — Просто уехала. Думаю, она в Таиланде.

— Ах.

Стало неловко.

— Представление было прекрасным, — с энтузиазмом прервала их я.

— Так приятно видеть, что кто-то растроган до слез, — сказал дирижер, беря меня за руку. — Это все, о чем мы просим, как артисты, не так ли? Я полагаю, вы шеф-кондитер, поэтому имеете представление о том, что я говорю.

— Я не готовлю слишком изысканные блюда, — возразила я.

— Напротив, я большой поклонник вашего шоу, — поспорил он. — Десерт в стиле Средневековья — был таким вдохновляющим!

— Мы с женой тоже с благоговением смотрим «Грандиозную рождественскую выпечку», — сказал президент центра. — Пойдемте, я проведу для вас экскурсию по театру, если вам этого хочется.

— Я бы с удовольствием, — ответила я, посмотрев на Джека, который кивнул.

Дирижер попрощался с нами, и президент провел нас по театру, показав закулисье, рассказав о различных бесценных произведениях искусства, выставленных по всему зданию, и повел нас на крышу, чтобы полюбоваться видом на горизонт.

— Это был прекрасный вечер, — сказала я Джеку, чмокнув его в губы.

— И это еще не конец, — он приподнял мою голову и поцеловал меня так, как будто хотел этого весь вечер. Когда он отстранился, я словно попала в старую рекламу мороженого «Дентин». Я прямо видела, как в воздухе между нами клубится пар.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я, слегка запыхавшись.

— У меня забронирован номер в очень дорогом отеле.

— Но кто же позаботится о Майло? — воскликнула я. — Он ведь будет совсем один.

Джек посмотрел на меня.

— Это мило, что ты так беспокоишься о Майло. Лиам приедет погостить к нему. Остаток ночи ты будешь в моем полном распоряжении. И, — задумчиво добавил он, — завтра утром тоже.

Я улыбнулась ему. Подъехала машина, и он усадил меня рядом с собой. Это было по-декадентски — ехать на заднем сиденье лимузина по Пятой авеню. Джек налил мне маленький бокал шампанского, но я едва притронулась к нему, так как всю дорогу мы едва могли оторваться друг от друга.

Лимузин остановился, и водитель громко кашлянул, затем постучал по перегородке.

— Мы приличные люди! — крикнула я, поспешно поправляя платье. Джек перешел от смеха в кашель.

Когда Джек помог мне выйти из машины, я увидела, что мы подъехали к отелю исторического вида.

— Мистер Фрост, — поприветствовал нас менеджер. — И…

— Моя девушка, — с нажимом произнес Джек.

Я не знала, как к этому отнестись. Он сжал мою руку. Это было немного слишком самонадеянно. Но, с другой стороны, он был привлекательным, и привел меня в хороший отель.

— Вот ваш номер, — сказал менеджер, когда мы поднялись за ним на один из верхних этажей.

Я ахнула. Весь номер был украшен к Рождеству. Повсюду были развешаны настоящие гирлянды, и даже елка сверкала маленькими белыми огоньками, которые отражались от сверкающих стеклянных украшений.

— Ух ты! — воскликнула я. — Вот как я хочу украсить твой пентхаус, — на подносе стояли легкие закуски, и Джек налил нам по бокалу просекко.

— И тебе даже не нужно готовить, — пошутил Джек. — Здесь доставка еды и напитков в номер.

Я хихикнула, и Джек озадаченно посмотрел на меня.

— Ты выглядишь таким гордым собой! Здесь потрясающе. И у них даже есть печенье, — я рассмеялась.

— Не такое вкусное, как у тебя, — прошептал Джек.

— Так вам нравится мое печенье, мистер Фрост? — игриво сказала я, хватая его за затылок и притягивая к себе, чтобы прижаться губами к его губам.

48

ДЖЕК

Я был так рад, что Хлое понравился номер. На мой вкус, в нем было много рождественского, но, по крайней мере, они не показались мне излишними.

— Не могу поверить, что ты сделал все это для меня, — она то целовала меня, то делала фото, то осматривала непомерно большой номер.

— Здесь целая гостиная с пианино! — воскликнула она. — Не могу поверить, что это номер в отеле. Я еще даже не нашла спальню.

Я подхватил ее на руки и поцеловал.

— Давай я отнесу тебя туда, — одна из ее туфель со стуком упала на пол, пока я нес ее через номер. — Нет, это не спальня.

Это был еще один маленький кабинет.

Хлоя хихикала.

— И это тоже не спальня, — заметил я, заходя в еще одну ванную. Затем я обнаружил лестницу. — Может быть, она где-то наверху.

На втором этаже было две спальни и огромная ванная. Я усадил Хлою на кровать, и она приняла сексуальную позу. Затем скинул с неё туфли и накидку жакет, целуя ее.

— Не порви его! — воскликнула Хлоя, когда я потянул ее за платье.

— Знаешь, — сказал я, целуя ее грудь сквозь ткань, — ты все время говоришь мне не рвать твои вещи, но я не помню, чтобы когда-нибудь это делал.

— В тот раз, когда я была… — она прервалась, чтобы простонать, — когда на мне был тот маленький наряд конфетки.

— Ты говоришь о том, у которого не было промежности? Да, мне понравился тот наряд. Но я не стал его рвать. Ты сама вываливалась из него. Во многих местах.

Теперь моя рука была под ее платьем. Я просто хотел сорвать с нее лишнюю ткань. Хлоя издавала тихие хныкающие звуки, почти непроизвольно прижимаясь к моей руке, ища соприкосновения.

Я задрал платье, чтобы она могла раздвинуть ноги, открывая мне лучший доступ. Стянул с нее трусики. Они были мокрыми от влаги между ее ног.

— Ты так сильно хочешь меня, — восхитился я, вводя в нее два пальца, а третий кладя на клитор. — Мне нравится, какой влажной ты становишься для меня.