Честное врачебное - Лена Поллина
— Если только к себе.
Ощущаю на своих губах влажный поцелуй.
Запускаю язык в аккуратный ротик и притягиваю Нику ближе.
Глаза открываю и тону в ее огромных. Я сума схожу от одного ее преданного взгляда. Ее отцу за это надо «спасибо» сказать!
Осуждаю ли я Женихова за его слишком строгое воспитание?
Еще как, блядь!
Двадцать один год девчонке, а он следит за ней, как пес сторожевой.
Я ни сколечко не против, что мне моя девочка досталась чистой, я рад этому.
Но по меркам нашего времени это большая редкость, и что-то мне подсказывает, что кто-кто, а уж Вероника со своей смазливой мордашкой и аппетитными формами могла распрощаться с ней давно.
Это было не ее решение.
Именно это и задевает. Ника не живет своей жизнью и любой ее шаг тщательно продуман и взвешан отцом.
Кроме того, конечно, что сейчас происходит. Тут моя девочка пошла на риск.
В меде она тоже не по своей воле оказалась...
Вывод напрашивается сам собой — вырезать отца из ее жизни придется скальпелем. Его забота вросла в нее посторонним предметом.
Скальпелем орудовать мы умеем. Труда не составит. Но надо это сделать деликатно, что бы мажорке больно не было от «операции».
Вряд ли она когда-то будет с мужчиной на равных, ведь она привыкла быть ребенком и подсознательно она ищет себе «папу».
Я — идеальный вариант.
Не только потому, что я старше и люблю ее. Я, в отличии от других, не буду ею пользоваться и смогу научить самостоятельности.
Дам тест, где не два варианта ответа, выгодные только мне.
Я буду задавать ей открытые вопросы и учить принимать решения самостоятельно.
Вероника живет не своей жизнью. Это читается в каждом ее натренированном взгляде, в защитной желчи и, высокомерии.
Ведь она даже ворвавшись в мою квартиру сразу начала меня оскорблять. Хотела, но при этом оскорбляла, словно подсознательно защищалась.
Я больше чем уверен, что фразу « мужикам нужно от тебя лишь одно» эта девочка слышит на завтрак, обед и ужин.
Вероника забирается на меня и проходится по моей шее языком.
Жадно вдыхаю через сомкнутые зубы выдавая глухое щипение.
Сжимаю упругие ягодицы и голодным стояком упираюсь во влажные складки.
Хочу...
До одури...
Но сорваться не могу! Нике нужна передышка.
— А ну слезай. — шикаю на свою девочку и ссаживаю ее на постель.
Разочарованные глазки хлопают густо накрашенными ресницами.
— Ты чего? Ты же хочешь меня, я вижу.
Вот опять? В каждом жесте читается покорность.
— Тебе нельзя, Ника. Давай тебя побережем. — целую в щеку и, скатившись с кровати отправляюсь в душ.
Настраиваю воду и вздрагиваю, когда прохладные капли брызгают на разгоряченную от мыслей голову.
Раскрытыми ладонями упираюсь о стену и прислоняюсь лбом к прохладному кафелю.
Ели честно, мой градус очарования Вероникой сегодня успел скатиться до отметки «ноль». Получилось это случайно.
После фотосессии я попросил Машу отправить мне пару необработанных кадров. Маме хотел переслать для успокоения, что сын ее определился. Уж не знаю было бы это для нее успокоением или нет?
Идея как-то случайно пришла и мой влюбленный мозг посчитал, что сюрприз удастся.
Удался, блядь!
Последним чатом была переписка с Кощеевым, ну я и перепутал. Так торопился, что фотки ушли не туда.
Увидев фото этот долбаеб мне перезвонил ну и зерно сомнения посеял.
Это сейчас я понимаю слова Кощеева, и скорее всего этими словами Вероника его отшила но тогда, его эти «Уже узнал ее маленький секрет или еще не заглядывал ей в трусы» выбил из меня остатки воздуха.
Придушить хотелось обоих.
Когда мы обедали я уже даже рассуждал, а не бросить ли идею затащить Нику в постель…
Блядь!
Варианты были разные: начиная от того что она беременна и заканчивая тем, что у нее там портрет отца набит! Но к тому, что меня по-настоящему ожидало я не был готов совершенно.
Правда уже подумал, что Ника так просто отдалась Кощееву, а потом со своим Артемом поехала. Разочароваться в ней успел так, что противно стало.
Горечь была приторная. Даже две сигареты выкуренные подряд не заглушили ее.
Но и отпустить Веронику не смог.
Когда узнал о настоящем секрете, как истинный самец обозначил «мое»
Мог следы где угодно оставить: на животе, на простыне, но я оставил в ней.
Что бы проросло и родилось! Мое!
Сейчас уже думаю, что погорячился!
В ее отца превращаюсь! Не оставляю права выбора, а пру, как танк и твержу упертое «мое»
Поехавший Дамблдор.
А Гермиона оказалась лакомым кусочком. Эксклюзивной сладостью, которую хочется забрать себе. Так забрать, что бы у всех на виду. Что бы все знали, что «моя» и тронуть не смели!
Говорю же— умом поехал.
Открываю тюбик и щедро лью в раскрытую ладошку пахучий гель.
Быстро растираю его по рукам и груди сгоняя пену вниз.
Мысли смываю туда же. Голова уже пухнет от размышлений.
Выйдя из душа застаю Нику сидящую на кровати по-турецки скрестив ноги.
Только подойдя ближе замечаю, что она разговаривает с кем-то по телефону.
— Да поняла-поняла. — устало глаза закатывает и ловит меня в фокус.
На губах ее расплывается счастливая улыбка и тут же отражается на моем лице. Ничего поделать не могу –растягиваю губы, как идиот.
Поплыл ты, Демин…
— Мам, мне пора идти. Я тебя услышала. — Ника рвано выдыхает и хватается за мои плечи, потому что я делаю из нее очень плохую девочку.
Шею целую, а руки мои уже спустились ниже и пальцы, нырнув в теплую влагу сейчас унесут эту хорошенькую Гермиону на вершину блаженства.
— Мам, пока— торопливо выпаливает и трубка с глухим стуком приземляется на кровать.
— Демин блин… — Ника дышит тяжело и к губам моим тянется.
Она такая потерянная. По ней видно, как отчаянно она пытается понять, что с ней происходит. Мне не привычно видеть такие эмоции. Это заводит.
— Нравится, мелочь? — ухмыляюсь и зубами захватываю ее нижнюю губу.
— Мхм..— Вероника тяжело дышит и пытается схватить ртом воздух, я сминаю ее губы в поцелуе и ее сладкие стоны растворяются во мне. Мы летим… Я готов вечность смотреть на то, как моей девочке хорошо.
Ника содрогается в моих руках и оглушает меня довольным стоном.
Целую смущенную мажорку, подхватываю ее на руки, и несу в душ.
У самого все тело ломит от желания, но я переживу. Нике надо дать
