Его Мишень - Евсения Медведева
– Нет… – шептала, пытаясь собрать остатки силы, чтобы не разрыдаться. Смотрела в его чёрные, как ночное небо, глаза и пыталась понять, откуда там столько огня. Жарко было… Прислониться бы, чтобы согреться, но всё равно отрывала его сильные руки со своих дрожащих запястий, чтобы сбежать.
– Тебе все понятно, да? – шипел он, наклоняясь ко мне всё ближе и ближе, пока наши носы не столкнулись кончиками. Вдыхала запах, чувствовала, как его трясёт, но ничего не могла с собой поделать. Желание сбежать и спрятаться побеждало…
– Да!
– Ты хорошо подумала? – не унимался он.
– Правда или действие?
– Действие… – Гера прижался ко мне так сильно, что казалось, ещё чуть-чуть, и его напряженные губы обрушатся на меня своим фирменным головокружительным поцелуем.
– Отпусти меня… Мне все ясно, Герман Львович.
– А, ну, тогда отлично, – он разжал пальцы, отпуская меня на свободу, и лишь его напряженный взгляд остался на мне. Герман не улыбался, не обращал внимание на писк непрошенной гостьи, просто смотрел сначала в глаза, пока я трусливо пятилась задом, а потом и вовсе приклеился к затылку, прожигая до костей. Я шла, хотя прекрасно понимала, что вскоре очень сильно пожалею о своем поступке…
Глава 36.
Герман
– У матросов нет вопросов, – не сдержался и пропел я, смотря вслед убегающей Ксюше.
Она была расстроена, удивлена, рассержена, но все равно проглотила комок своих чувств и молча скрылась в толпе. Она с лёгкостью слила шесть лет своей жизни на скорбь по мужу, который её никогда не любил, но ей так сложно научиться справляться с новыми эмоциями. Сеня…
– Так, а теперь с тобой. Ну? Вещай, зачем покинула столицу? Только честно, а то у меня времени мало быть с тобой сдержанным и тактичным.
– Дай мне развод? Ты задушил нас своими исками, Герман! Отвали! Я ж из-за тебя замуж выйти не могу. Мне от твоей фамилии жить не хочется, душишь ею! – как только Ксюша исчезла из поля видимости, Настя сбросила свою маску ласковой Кошечки, являя ту стерву, от которой я уходил с пластиковым пакетом, в котором были лишь трусы, диплом и пачка сигарет.
– Настя…Настя… Я ж тебе помогаю, – осушил бокал и встал, подойдя к девушке так близко, как мог, лишь бы никто не услышал. – Твой генерал скоро в ящик сыграет, а я тебя берегу, чтобы ты вдовой не стала. Цени!
– Керезь! Дай развод, – выдохнула она. – Я уже год за тобой бегаю! То ты половину машины решил отсудить, которой лет больше, чем мне. Потом тебе оценка её стоимости не понравилась, ты погнал эту ржавую рухлядь к другим независимым оценщикам, потом за квартиру взялся, а ведь ты мне её подарил! А когда суд удовлетворил твой иск, то слился, отказавшись от претензий. Что дальше? Кот? Так я его похоронила в этом году. Нечего больше у меня брать, нечего!
– Ты ж сама сказала, что в глуши, куда я переехал, слишком мало развлечений. Вот и считай, что я таким образом веселюсь. Ску-у-у-учно…
– Гера, а что, если и мне повеселиться? – Настя пробежалась пальчиками по браслету моих часов. – Я смотрю, ты здесь устроился неплохо. Костюмчик, что надо, часы с брюлликами, запонки из золота… Наверное, и тачка крутая. А, Герочка? Сколько лошадок? Триста? О! Больше? Я же тоже могу подать на раздел имущества. Ты не думал об этом?
Дура… Дурой была, ей и осталось. Кукла, в глазах которой только номинал, цены, стоимости и бездушные бренды… Все. А дальше пусто.
– Отличная идея, – я рассмеялся и закурил, нарочно выдыхая дым ей в лицо, помня, что она терпеть не могла запах моих сигарет. – Тогда твой генералиссимус точно сдохнет, а я приеду, станцую на его могилке и с лёгкостью подпишу бумаги на развод.
– Что тебе надо? Ты ушел почти десять лет назад, Керезь. Отпусти меня. И обиду свою отпусти. Взгляд у тебя, как у ворона хищного, страшный стал, опасный…
– Нравлюсь, что ли? – внезапная догадка обухом по темечку ударила. Я прищурился, улавливая знакомый блеск интереса в её глазах.
– А что? Если бы я вернулась? Как ты на это смотришь?
– Стручок отсох? Больше не стонешь, как кошка при родах? – заржал я, вспоминая, как застукал любимую жену в кабинете своего начальника прямо на его столе. Старик полувялым членом тыкал в нее, судорожно сжимая изящные женские лодыжки, сдерживая себя от инфаркта, а Настя, свесив голову с края, стонала, как в лучших порнофильмах, правда лицо её при этом было таким унылым, будто она унитаз выбирала в магазине.
– А ты проверь, Керезь! А что? – Настя уперлась руками в бока, демонстрируя красоту своей фигуры и стала кружиться, как статуэтка в музыкальной шкатулке. – Нравится? Я только лучше стала за эти годы.
– А мне шлюхи, сосущие у генерала по-старчески скукоженный отросток, не интересуют.
– И давно? – посмеялась она, пытаясь скрыть шок от моей прямолинейности. Грубо. Да, согласен, но зато честно и откровенно. Признаться, я за последнее время даже не вспоминал о ней, не было ни одного дня, чтобы эта дрянь омрачила мои мысли своим присутствием. Отпустило? Хм… Сам доказываю Сеньке, что пора выбросить прошлое в мусорку и жить дальше, а сам? Пора завязывать. Затянулось действие.
– А с того дня, когда узнал, что жена моя за дорогую сумку член генеральский по гланды заглатывает. Вот тогда и отрубило. А до этого так любил, так любил… Правда не знал кого. Обидно, ну да ладно…
– Ну, теперь-то ты знаешь, – Настя, вместо того чтобы уйти, стала тянуться ко мне своими ручонками, а меня мутить начало. Мы были вместе со второго курса академии, перед дипломом поженились. Она в судопроизводстве осела, я в прокуратуре. Виделись редко, потому что пахать с утра до вечера приходилось, чтобы оплачивать и съемную хату, потому что жить с моими родителями она наотрез отказалась, и на её женские шалости. Прожили долго, но бестолково, получается. Я до последнего не замечал, что её благосостояние растет отдельно от моего. Ничего не видел…
– А теперь о тебе пол-Москвы знает, – я рассмеялся и выпрямился, вырвавшись из тяжелого аромата её сладкого парфюма, в котором не то, что дышать трудно было, а существовать невозможно.
– Ты же и постарался! Гера! ТЫ! – орала она, топая ножкой в золотистой туфельке, каблук которой тонул в сочном газоне, уродуя ровное полотно чёрными дырами.
– Конечно, я. Знаешь, это малая стоимость за то, что ты и твой старпёр-ёбарь
