Обещание - Кристен Эшли
— В тебе есть многое, Франческа.
— Для меня это ничего не значит, Бенни.
Он выдержал мой взгляд, подбородок стал твердым, что меня немного напугало, он медленно произнес:
— Ты сильно ошибаешься.
— Да? — Выстрелила я в ответ. — Ты так думаешь? Хорошо, тогда что произойдет, если настанет день и ты поймешь, что я права?
Он продолжал удерживать мой взгляд, глядя пристально, казалось, что он пытался меня разгадать. Затем сделал видимый вдох, поднял руку, придал своему лицу строгое выражение и настоятельно сказал:
— Нам нужно успокоиться и поговорить об этом не в ванной.
— Мне нужно уйти.
— Это как раз тебе не нужно.
По его словам я поняла, что он действительно разгадал меня.
Слезы так быстро навернулись у меня на глаза, что не было никакой надежды сдержать их.
Они тихо капали. Слезы, говорившие все без особых рыданий и стонов. Слезы, пришедшие из глубокого колодца, выходящие наружу только тогда, когда ты плакал о самом важном.
— Я хочу, чтобы ты всегда думал обо мне, как сейчас, Бенни, — тихо сказала я ему.
— С чего ты вообще взяла, что я буду думать о тебе по-другому, милая? — спросил он меня так же тихо.
— Потому что я — это я.
— Детка, нам нужно выбраться из этой чертовой ванной и…
Он заткнулся, когда я взмолилась:
— Пожалуйста, отпусти меня.
— Ты же не можешь всерьез просить меня об этом?
— Прошу тебя, Бен, дай мне уйти.
— Ты же не можешь всерьез думать, что я скажу «да».
Слезы продолжали литься, но я ничего не сказала.
Бен сказал:
— Иди сюда, Фрэнки.
Боже.
Бенни.
Слезы потекли быстрее.
— Детка, иди сюда.
— Я хочу, чтобы у тебя была женщина, заслуживающая эту ванную, Бенни.
При моих словах что-то ударило его. Его взгляд стал опустошенным, и было трудно наблюдать, как он прошептал:
— Господи, иди сюда.
— Я хочу, чтобы у тебя было то, чего ты заслуживаешь, милый, и это не я.
— Черт возьми, я… — процедил он сквозь зубы, делая движение ко мне.
Я сделала еще один шаг назад, махнула на него рукой и покачала головой.
— Я ухожу, Бенни. И, честное слово, если ты меня будешь сейчас останавливать, я буду с тобой драться.
Он остановился как вкопанный и посмотрел мне в глаза.
Я почувствовала, как упала последняя слеза, выдержав его взгляд.
Мы долго смотрели друг другу в глаза.
Бенни нарушил контакт.
— Не поступай так с нами.
— Знаю, но не надо меня ненавидеть.
— Не делай этого, Фрэнки.
— Если я это сделаю, разозлись. Но потом поддерживай со мной связь. Мне нужно, чтобы ты поддерживал со мной связь, как раньше, Бенни.
— Если ты так поступишь с нами, мы не сможем, Фрэнки.
Я почувствовала, как слюна наполнила рот от такой возможности, но я проглотила ее и кивнула.
— Тебя это устраивает? — спросил он, его лицо превратилось в маску оскорбленного недоверия.
Меня не устраивало.
Но было лучше сделать хирургический разрез, двигаться дальше и продолжать жить без Бенни и его семьи, как я научилась делать это раньше, подальше от них, где не было бы ежедневной пытки в разговорах знакомых и моих воспоминаниях.
— Предполагаю, я должна, — ответила я.
Я с ужасом и необычайной болью наблюдала, как его тело напряглось вместе с каждым мускулом на лице.
Затем он набросился на меня так быстро, что у меня не было возможности пошевелить ни единым мускулом, моя голова находится в его руках, а его лицо в дюйме от моего.
— Ты хочешь уйти, хорошо. Хочешь вернуться, это обещание, которое я могу сдержать, Фрэнки, не заставляя у меня потом выпрашивать прощенье. — Он придвинулся еще ближе и прошептал: — Но, прошу тебя, бл*дь, потрать это время в дали от меня, разберись с тем, черт возьми, дерьмом внутри себя. И если ты обнаружишь, что не можешь справиться одна, мне плевать. Я займусь этим сам. Просто вернись ко мне.
Закончив говорить, он притянул меня к себе, прижался губами к моим и крепко поцеловал меня с закрытым ртом.
Поцелуй — клеймо.
Поцелуй — определенно обещание.
Поцелуй, причиняющий боль из-за чувств, которые этот поцелуй пробуждал.
Поцелуй, который длился совсем недолго, прежде чем Бен отпустил меня, повернулся и ушел.
11
У птиц было веселое Рождество
Бенни вошел через заднюю дверь, стряхнул с себя снег и бросил спортивную сумку на кухонный стол, туда же и ключи.
Ему нужно было принять душ, одеться и отправиться в ресторан. Он повернулся, направляясь к лестнице, когда зазвонил его сотовый в сумке.
Вернулся назад, расстегнул молнию на своей сумке, достал телефон и посмотрел на экран.
Он принял звонок и приложил трубку к уху, возвращаясь к двери, приветствуя:
— Привет, ма.
— Привет, Бенни. Ты помнишь, что Карм, Кен и дети прилетают завтра?
Он побежал вверх по лестнице, говоря:
— Ма, помню.
— Завтра вечером ужинаем в пиццерии. Мэнни знает, что стол должен быть готов.
— Ага.
— Обязательно найди время, чтобы выйти и поздороваться, да?
Он стиснул зубы, идя по коридору и задаваясь вопросом, почему его мать думала, что через миллион лет он забудет о своей сестре, которую не видел больше года, тем более, что она прилетала со всей семьей, провести с ними неделю на Рождество, почему ма думала, что он не выйдет к ним, когда они прибудут в ресторан и не поздоровается.
Но он не задал ей этого вопроса.
А сказал:
— Я выйду обязательно.
— Уверен, что не будешь спать на диване в канун Рождества?
Он зашел в ванную и сразу направился в душ, чтобы включить воду и нагреть, так что, когда он закончит с этим нелепым звонком, не теряя времени, смог бы подготовиться.
— Я живу в десяти минутах езды от тебя, — напомнил он ей. — Я могу прийти первым делом утром, и мне не придется спать на твоем диване.
— Дети рано встают на Рождество, — отрезала она.
— Тогда я встану и приду пораньше, — ответил он.
— Они встают очень рано.
— Тогда я приду очень рано.
— Бенни…
— Ма, — оборвал он ее. — Мы уже говорили об этом. — Он сделал паузу, чтобы подчеркнуть сказанное. — Дважды. Я не собираюсь спать на диване. Я доберусь не утром, когда дети Кармы встанут и разозлятся, а буду через пять минут после рассвета, идет?
Он услышал ее вздох, прежде чем она сказала:
— Хорошо, Бенни.
— Хорошо, я только что вернулся из спортзала. Надо принять душ и идти в ресторан.
— Ладно, caro, увидимся завтра вечером.
— Вот и отлично.
— Пока, Бенни.
— Пока, ма.
