Стирая запреты - Кристина Майер

— Ты слишком настойчиво искала работу, у тебя какие-то проблемы? — притормаживая у светофора, поворачивается и смотрит в упор. У меня просто дар речи пропадает: как можно быть настолько проницательным?

— Нет. Нет у меня никаких проблем, — слишком яростно мотаю головой, чем выдаю себя с головой. — Я просто хочу съехать от мамы и начать жить самостоятельно, — быстро выкручиваюсь, но под взглядом Аслана нервничаю и начинаю излишне откровенничать. — Моя мама совсем недавно вышла замуж, не хочу мешать им… Ну, вы понимаете…. — тараторю, а его глаза все сильнее сужаются, будто он мне не верит.

— Понимаю, — кивает он, но как-то так, что мне становится тревожно. Сзади сигналят машины, потому что мы задерживаем движение. Я настолько поражена его проницательностью, что забываю назвать адрес. Каково же моё удивление, когда я обращаю внимание на знакомые дома.

— Не нужно меня завозить во двор, — чуть громче, чем следовало бы. — Спасибо большое, но я хочу пройтись, в магазин зайти, — за улыбкой скрываю тревожность.

Если Мирон увидит, что меня подвозят на такой дорогой машине.…

Ну и что? Я ведь не занимаюсь ничем плохим. В моём возрасте девушки выходят замуж и рожают детей, а я должна отчитываться за каждый свой шаг.

— Завтра я познакомлю тебя с нашим водителем, он будет забирать тебя утром и отвозить домой, — сообщает Аслан. Анатолий наверняка будет недоволен, но вряд ли решится спорить с Ардановым.

Меня такой расклад устраивает. Я не такая важная персона, чтобы меня отвозили и привозили лично Ардановы.

Попрощавшись, спешу домой. Достаю телефон, на экране несколько пропущенных от Мирона и от мамы…. На часах почти восемь вечера. Включаю звук, который вынуждена была убрать из-за отчима. Телефон в руке начинает вибрировать, потом раздается знакомая мелодия, которая установлена на контакт «мама».

— Алло, мам, я уже иду домой….

— Есения, ты где была?! — принимается ругаться мама, даже не выслушав меня. — Мы весь вечер тебе звоним, места себе не находим…

— Мама, постой, не ругайся. Я была на работе….

— На какой работе? Мирон заезжал в больницу, ты там не работаешь! — не помню, чтобы мама раньше на меня так кричала. Все это заслуга Мирона, который успел её накрутить.

— Я уже у подъезда, сейчас поднимусь и все расскажу, — обиженная на неё из-за того, что она принимает сторону мужа, сбрасываю звонок….

Глава 11

Есения

Поднимаясь по лестнице в квартиру, мысленно готовилась к непростому разговору, но даже представить себе не могла, во что все это выльется.

— Есения, ты нам врешь! — не успела я переступить порог дома, как расстроенная мама выбежала в прихожую с претензией. — Мирон был в отделе кадров, у них нет вакансий, а твоя анкета….

— Мама! — пытаюсь остановить гневный поток, что обрушился на меня. — Давай ты сейчас успокоишься, — хочу достучаться до нее, — мы сядем и спокойно поговорим, как делали это всегда, — интонацией выделяю последние слова.

— Как я могу успокоиться?! Как?! Раньше ты никогда мне не врала, — в ее глазах хрусталем блестят непролитые слезы.

— Я и сейчас не вру, но ты можешь продолжать слушать своего мужа, — от обиды дрожит голос. Впервые не получается скрыть своего отношения к Мирону. Раньше у нас с мамой не было проблем с взаимопониманием. Я догадываюсь, что Мирон накрутил маму, но ведь она не легковерная девочка, которая легко принимает каждое услышанное слово.

— Ну конечно, давай, обвиняй во всем Мирона! — ещё больше расходится мама, бросается на защиту любимого. Мне становится больно и неприятно, словно она предает меня в этот самый момент. — У меня теперь куча сомнений в тебе, Есения, — заявляет она. — Может, зря я безоговорочно доверяла тебе…

— Что?! — от возмущения мой голос поднимается на несколько децибел. Я словно попала в параллельную реальность, где моя мама — какая-то чужая мама. — Ты это серьёзно сейчас сказала? — не веря собственным ушам.

— Где ты была? — требовательно. — С кем? Чем занималась? — не слышит меня. Я просто в шоке. Что он ей наговорил? Я догадываюсь, но хочется отмыться даже от подобных подозрений. Чувство гадливости добавляется к моей неприязни.

— Я не буду разговаривать с тобой, пока ты не успокоишься! — отвечаю резко и раздраженно. Не помню, чтобы раньше мы общались на таких тонах, но, видимо, её истеричное состояние оказалось заразительным.

— Вот как ты заговорила? Взрослой себя почувствовала? — с обидой выговаривает мама, кулаком стирая слезу, покатившуюся по щеке.

Вспоминаю курс психологии, на котором нас учили взаимодействовать с нервными больными и их родственниками. Главное правило — не поддаваться эмоциям. Как сложно это сделать с самым близким и любимым человеком, в глазах которого ты видишь разочарование.

— Я столько лет отдавала себя тебе, вкладывала в тебя силы и душу, чтобы что? Получить такое отношение? Ты неблагодарная девчонка…

— Мама!... — во мне кричит отчаяние.

— Не смей повышать голос на мать, — появляется за ее спиной заступник, который срежиссировал этот скандал.

«Какое же ты мерзкое существо!»

— Можно не вмешиваться в наше общение? — он меня так бесит, что не могу сдержать эмоций. — Мы с мамой сами во всем разберемся, — каждая частичка в моем организме кричит, что он здесь лишний.

— Есения, ты грубишь, — мама от возмущения таращит глаза.

— Вы разговариваете со мной не как со взрослой, а как с тринадцатилетней девочкой, которая пришла домой не в восемь часов вечера, а в три утра. Вы ведете себя так, будто всю ночь искали меня по подворотням, больницам, моргам! Подозреваете меня… фу, даже говорить не хочу! — моя наполненная яростью отповедь производит на маму отрезвляющий эффект. — Я никогда не позволяла себе никаких глупостей, мам. С чего ты решила, что я начну совершать их сейчас? — спокойным тоном получается достучаться до ее разумной части. Я вижу, как меняется ее взгляд, выражение лица. Единственное, что неприятно — присутствие Мирона. — Может, я была с друзьями в кино!