С первого взгляда (СИ) - Дарья Линк
– Да?! – все так же хором спрашиваем мы с Егоровой, уже чуть ли не пища от радости.
– Да!
– Нет… – не унимаемся, не веря своему счастью.
Ведь это же!.. Это!.. Да мы же счастливы сейчас больше нее самой!
– Нет, – заявляет серьезно, и смотрит так, словно это мы с Никой две сумасшедшие, сбежавшие из больницы, а не она над нами издевается.
Так, что-то я совсем запуталась…
– Нет? – уже тише уточняет Егорова, откладывая в сторону огурец, совсем скисая от разочарования.
– Да, – весело добавляет виновница наших воплей, и я совершенно не понимаю, как на это реагировать.
– Так да или нет?!
Лебедева – мой лучший друг и враг в одном флаконе. Как еще я могу назвать человека, который всеми способами сначала меня утешает, а потом дает мудрую философскую затрещину, чтобы вернуть с небес на землю и показать всю трагичность реалий? Да, все именно так. И сейчас она совершенно не уступает этому званию, хохоча и стирая невидимые слезинки с глаз.
Вот и как с ней разговаривать, когда она сама, кажется, ничего не понимает?
– Нет, успокойтесь уже, – дышит тяжело от продолжительного смеха, любопытно разглядывая ничего не понимающую Егорову. – Мы еще даже не поженились, а вы уже о детях наших думаете. Не уверена, что готова к мелким спиногрызам, когда есть Мишка, которого хватает всем с головой даже по видеосвязи.
– Но рано или поздно вам все равно захочется завести полноценную семью… – серьезно заявляет Вероника, стараясь понять отказ Ксюши от ее любимого напитка. Она-то со своей любовью пропустила все страсти, что бушуют в тоскующем сердце подруги. – Что же тогда случилось, раз ты от кофе отказываешься и ешь нехотя…
– Да просто… Кусок в горло не лезет. Настроение паршивое, – честно признается Лебедева и откладывает десерт на подоконник, в очередной раз рассматривая темный экран телефона, где так и не появляется заветное уведомление о входящем сообщении.
– М-м-м, – мычит девушка, вновь хватаясь за несчастный огурец, и с хрустом откусывает от него смачный кусочек.
Сегодня все кажутся какими-то странными. То Ксюша грустит и смотрит в никуда, страдая. То Вероника летает на крыльях любви, но слишком уж печально оглядывается по сторонам. То толпы студентов, веселясь, наперебой рассказывают друг другу байки и носятся по коридорам, что-то выискивая… Может, сегодня какой праздник мировой, а я и не в курсе?
– А что происходит вокруг? – решаюсь спросить, откладывая пустой стаканчик из-под десерта в сторону. – Чего все такие жизнерадостные?
– Солнцева, не пугай меня. Ты что, забыла? – деланно угрюмо уточняет Егорова, утрамбовывая опустошенный контейнер в сумочку, куда не пролезет даже ее маленький кулачок, но эта девушка… Впихнуть невпихуемое – ее главная способность. – Сегодня же первое октября!
Первое октября… Первое октября… Первое… Стоп! Сегодня первое октября?!
– Нет… – ужаснувшись прошептала, вспоминая, как прошел этот день в прошлом году.
– Да, – в голос ответили подруги, обрубая все мои надежды на корню.
Да кто вообще любит этот день? Мне первого и последнего раза хватило с головой, чтобы бояться этого дня, словно надвигающегося цунами, землетрясения в десять баллов и всемирного глобального потепления с таянием ледников! А началось все всего лишь в прошлом году, когда по великому велению судьбы мы стали первокурсниками.
Дети сопливые, еще не познающие жизнь и жестокость судьбы, оказались такими наивными, что согласились на все, что им смогли предложить. Именно четвертый курс, – на тот момент выпускники, – решили поведать нам эту историю и традицию, передающуюся уже достаточно долгие десятилетия.
Каждый год на день рождения нашего любимого старичка – Николая Евгеньевича Ефремова, действующего уже около пятидесяти лет ректора и в четыре раза больше преподавателя, – одна группа первого курса любого факультета с помощью жеребьевки устраивает ему небольшой сюрприз. И по счастливой случайности в прошлом году эта участь выпала нам.
По рассказам старших, до нас жертвами стали филологи. Не знаю, где они смогли откопать нескольких дохлых крыс, десяток банок червей, опарышей и живых голубей, но все самое отвратительно выглядящее они смогли донести и установить так, что бедного Ефремова чуть удар не хватил. Испортили ему в кабинете стол и парочку стульев, сломали весь мел в коробках и свалили в кучу стопку записок с пожеланиями от всего сердца. Ну, нагадили, как могли, за что потом и выслушивали недельные лекции, что стоило быть чуточку мягче и лояльнее к пожилому человеку от декана.
Но, несмотря на весь тот бардак, что они устроили, весь университет все равно каждый раз развешивает при входе длинный плакат во всю стену, посвященный Николаю Евгеньевичу. Пожелания, добрые слова, отзывы об учебе и нем самом. Кажется, его любят все, и он прекрасно это знает, прощая все, что бы мы не натворили. Что же еще нужно восьмидесятилетнему мужчине, как не любовь своих студентов? Возможно, именно из-за этого по его предмету имеется стопроцентная посещаемость и потому каждый сдает его с обожанием и на отлично.
Наша же группа раскрасила дверь в его кабинет красной водостойкой краской. Шилова заставили пройтись в крашеной обуви аж до кабинета биологии, что располагается на втором этаже, и попросили выкрасть несчастного Йорика. Ну и пусть у него нет сердца и еще многих органов, он все равно оказался всеобщим любимцем. Его все обожают, как и Ефремова. Так сказать, две знаменитости на один ВУЗ.
Пришлось помимо него забрать и макеты всех недостающих органов, облить их той же краской и сделать вид распотрошенного человечка с выпавшими глазами и оторванной печенью. Жестоко, не спорю. Но каким же счастливым был Николай Евгеньевич в тот день, когда Лизин, заведующий кафедры биологии, рвал и метал, выискивая зачинщика, испортившего кафедральный инвентарь.
Эти двое друг друга терпеть не могут, но работают вместе уже множество лет, поэтому за любимого преподавателя по экономике предприятий наша месть оказалась блюдом невероятно холодным и сладким.
– Ну и кто на этот раз будет устраивать весь переполох? – веселясь уточнила Егорова, расправляясь с сумочкой и контейнером, закидывая ее на плечо.
Это нам с Ксюшей повезло поймать «окно» в целых полчаса до начала следующей лекции. Веронике же придется трудиться своим слишком умным мозгом на квантовой физике, которую она из-за ряда причин перестала в последнее время понимать совершенно.
–
