Не развод, а война - Дана Вишневская

— И что ещё? — спрашиваю я, стараясь не показать, как сильно меня поразили его слова.

— Честную работу над отношениями. Каждый день. Без отговорок типа "у меня важная встреча" или "это может подождать".

— А если у тебя действительно будет важная встреча?

— Перенесу. Отменю. Пошлю кого-то другого. — Он делает шаг ближе. — Злата, ты важнее любого контракта.

Сердце пропускает удар. Когда он последний раз говорил мне что-то подобное? Кажется, это было лет семь назад, когда я попала в больницу с аппендицитом.

— Дальше что?

— Полную открытость с моей стороны, — продолжает он, и в его голосе слышна решимость. — Финансы — все счета, все доходы, все расходы. Планы — что я собираюсь делать с бизнесом, какие сделки планирую. И... — он запинается опять.

— И?

— И чувства. Всё, что происходит у меня в голове. Даже если это дерьмо, даже если мне стыдно.

Я моргаю, не веря услышанному. Руслан готов делиться чувствами? Мужик, который последние годы отмалчивался, когда я спрашивала, как прошёл день?

— Ты понимаешь, что это значит? — спрашиваю я медленно. — Полная открытость — это когда я спрашиваю тебя о чём-то, а ты не отвечаешь "нормально" или "да всё в порядке".

— Понимаю.

— Это когда ты рассказываешь мне о своих страхах, сомнениях, злости.

— Понимаю.

— Это когда ты не прячешься за планшетом или телефоном, когда я хочу поговорить.

— Понимаю, — он кивает. — И готов на это.

Я отворачиваюсь к окну. За стеклом уже темно, мир засыпает, день заканчивается. А мы тут стоим на пороге... чего? Нового начала? Или очередного разочарования?

— А если всё-таки у тебя не получится? — спрашиваю я, не оборачиваясь. — Если через месяц ты опять замкнёшься в себе?

— Не замкнусь.

— Откуда такая уверенность?

— Потому что теперь я знаю цену. — Его голос звучит хрипло. — Знаю, что потеряю, если не изменюсь.

Я поворачиваюсь к нему. Руслан стоит, опустив плечи, и впервые за долгое время выглядит... уязвимым. Не сильным, не уверенным, а просто человеком, который боится остаться один.

— И сколько времени ты мне даёшь на размышления? — язвлю я. — Пять минут? Час? До конца недели?

— Сколько потребуется, — отвечает он серьёзно. — День, неделю, месяц. Год, если нужно.

— А если я скажу, что мне нужно время, чтобы простить? Много времени?

— Тогда я буду ждать. И доказывать каждый день, что изменился.

— Словами?

— Делами.

Подхожу к нему ближе. Так близко, что вижу каждую морщинку возле глаз, каждую седую ниточку в волосах. Когда он успел постареть? Или это я только сейчас замечаю?

— Руслан, — говорю я тихо, — я устала воевать.

— Я тоже.

— Устала ненавидеть тебя.

— А я устал ненавидеть себя за то, что делаю нам больно.

Протягиваю руку, почти касаюсь его щеки, но в последний момент останавливаюсь. Слишком рано. Слишком много боли между нами, чтобы просто взять и простить.

— Ты готов пойти на любые уступки, — констатирую я.

— Да.

— Даже на те, которые тебе не понравятся?

— Даже на них.

— Даже если я буду долго злиться, долго не доверять, долго проверять каждое твоё слово?

— Даже так.

Я смотрю в его глаза и понимаю — он не врёт. По крайней мере, сейчас, в эту минуту, он абсолютно искренен. Вопрос только в том, хватит ли у него силы воли довести дело до конца.

— А я... — начинаю я и замолкаю. Что я? Готова ли я рискнуть ещё раз? Готова ли поверить, что люди могут меняться?

— Ты что? — подсказывает он мягко.

— А я не знаю, готова ли рискнуть ещё раз, — признаюсь я честно. — Боюсь, что через месяц мы опять будем стоять здесь и ругаться.

— Не будем.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что в этот раз я буду бороться не с тобой, а за нас.

Эти слова попадают точно в цель. В самое сердце. Потому что это именно то, чего мне не хватало все эти годы — чтобы он боролся не против меня, а за нас.

— Руслан...

— Да?

— Если я соглашусь, то это не значит, что я тебя простила. Это значит только, что я готова попробовать.

— Понимаю.

— И это не значит, что мы сразу станем счастливой семьёй из рекламы.

— Понимаю.

— У нас будут срывы, скандалы, моменты, когда захочется всё бросить.

— Но мы их переживём, — говорит он с такой уверенностью, что я почти верю.

Я молчу долго, взвешивая все "за" и "против". В голове крутится только одна мысль: а что, если на этот раз всё действительно получится? Что, если Руслан и правда может измениться? Что, если мы сможем стать теми людьми, которыми должны были бы стать с самого начала?

Но тут же другая мысль: а что, если не получится? Что, если это очередная иллюзия, которая разобьётся о реальность? Смогу ли я пережить ещё одно разочарование? И куда делась моя недавняя решительность?

Я смотрю на Руслана, который стоит передо мной с таким выражением лица, как будто от моего ответа зависит вся его жизнь. И понимаю, что выбор уже сделан. Где-то глубоко внутри, ещё до этого разговора.

Потому что люблю. Всё ещё люблю этого упрямого, сложного, иногда невыносимого мужчину. И потому что хочу верить в то, что люди могут меняться.

Вопрос только в том, готова ли я сама рискнуть ещё раз.

Глава 29: Я не умею прощать

За окном кухни уже глубокий вечер. Горят только фонари, отбрасывая тусклые блики на подоконник, а наши тени растягиваются по стенам — длинные, усталые, как и наши недоразборки и споры, эта чертовщина, которую мы называем войной друг с другом.

Мы сидим за этим проклятым кухонным столом уже который час подряд. Руслан напротив меня, его лицо осунувшееся, глаза красные