Побочный эффект - Ольга Вечная

- Скорее, недоговаривала.

- Даже так?!

*****

Матрас у Тимура - волшебный. Самый крепкий сон в моей жизни, и один из самых коротких. Мы дарим друг другу подарки ночь напролет, и засыпаем ближе к трем. Тем не менее, я ощущаю прилив сил. Лжи и одиночества становится меньше, появляется определенность, надежда, план.

Утром я распечатываю подарки, фотографирую и отправляю Лизе. Она записывает голосовое, где вопит, что Алён Дюкасс - французский повар, обладатель звезд Мишлен. Следующее голосовое - длинною в пять минут.

Тимур докидывает меня до филиала, уезжает в головной офис. Я захожу в кабинет, включаю голосовое от Лизы, но не успеваю дослушать и до половины, как в дверь стучатся.

Заглядывает охранник.

- Алёна Андреевна, извините, но к вам из полиции.

- Из полиции?

В кабинет заходит здоровый крепкий мужчина.

- Алёна Андреевна Евсеева? Давайте проедем в участок.

Глава 58

Побочный эффект - это непредусмотренная реакция организма. Побочные эффекты, как правило, считаются вредными и могут возникнуть после однократного приема или длительного применения препарата.

Тимур

Если любовь - это ряд химико-биологических реакций, которые заставляют навязчиво думать об объекте влюбленности и всячески к нему стремиться, невзирая на преграды и здравый смысл, то, полагаю, есть обстоятельства, которые притупляют или усиливают эти процессы.

Например, разлука. На короткой дистанции разлука обостряет чувства и вызывает едва ли не физические страдания, но на долгой дистанции - она лишь притупляет страсть и влечение. В этом я большой специалист, можете поверить на слово.

Как я справлялся, когда тоска сводила с ума? Постепенно заменял эмоции от встреч на другие положительные, например, от достижений в карьере или в спорте. Искал стабильные источники дофамина, встраивал их в рутину и справлялся.

Частые встречи с объектом влюбленности - это триггер номер один. Некое топливо, не дающее костру погаснуть.

Когда я увидел Алёну на встрече выпускников, почувствовал много всего и сразу. Словно током шарахнуло, двести двадцать, как они есть, взбодрили основательно. Но быстро заземлился: это были лишь отголоски тех эмоций, которыми жил когда-то давно. Много лет назад.

Кровь больше не кипела в венах, да и сколько можно? Я и сам изменился.

Ничего страшного не случилось, всего лишь встреча с объектом когда-то сильных чувств. Обычно Алёна не посещала мои вечеринки, как и любые другие мероприятия, где я имел отношение к организации.

Ни тусовки по случаю моего дня рождения, ни поездки на дачу Эккертов в Подмосковье (хотя выбирались туда всей группой чуть ли не раз в квартал). Она не зависала в моей квартире, хотя всем там нравилось. Логично, что она не посещала и встречи выпускников.

Я давно перестал ждать. Прошлое остается в прошлом. Когда это было-то? Смешно думать, забавно вспоминать. Кто вообще относится серьезно к юношеской страсти? Тем более, не взаимный. Проехали.

Меня лишь взбесила несправедливость - почему, когда пришла беда, за нее никто не заступился? Почему человек, потративший жизнь на медицину и достигший потрясающих высот, не получил должной поддержки?

Взбесило так сильно, что заняло все мысли. Дальше немного предыстории.

Так вышло, что с отцом или один - неважно, я часто летал по стране и зарубеж. Вникал в семейный бизнес, устанавливал связи, вдохновлялся. Поэтому часто пропускал учебу, в том числе половину первого полугодия первого курса меда.

Четыре месяца подряд вдали от химии и биологии, первая лекция, и я - вдруг осознавший, что пьянки в Азии растворили нажитые к выпускным экзаменам знания. Другими словами - ни фига не понятно. Словно первый раз вижу.

Ромыч был так добр, что одолжил свои старые конспекты, в которых я также ни черта не понял. Значит, медицина - это не твое, заверил старший брат. Она не для тупых, понимаешь?

Понимаю.

Мне было восемнадцать, я понятия не имел, кем хочу стать, ясно было лишь одно - строить с отцом панельки, за которые потом стыдно, - не то, на что бы хотелось себя растратить. Да и бабуля с дедулей, потомственные медики, за все летние каникулы в Великом Новгороде заложили некоторый фундамент.

Тогда я попросил конспекты у старосты группы, тот взял с меня некоторую сумму и на следующий день притащил стопку тетрадей какой-то девчонки. Так мы, кстати, и начали общаться с Комиссаровым.

Я открыл первую тетрадь, пробежал глазами и завис. Не знаю, что это было, и как такое вообще возможно. Поэтому, дабы не прослыть сумасшедшим, никому не рассказывал. Я потратил день, чтобы сделать ксерокопии каждой страницы, а потом не мог оторваться от чтения.

Дело было в оформлении, в самом почерке - стремительном и уверенном, в ее пометках и рисунках. Много рисунков на каждую тему, чуть ли не на каждый абзац. Причем не бессмысленных, а оригинальных и четких, словно пропитанных большой любовью к учебе и будущей профессии.

Шутки на полях. Комментарии. Пометки. Как будто что-то личное.

Я тогда подумал, что наверное, эта девушка умна и забавна. С тонким, дерзким чувством юмора, полностью погружена в учебу и настроена крайне серьезно.

На следующий день Денис указал пальцем на Алёну Евсееву, и я узнал, что обладательница стремительного почерка еще и красива. У нее обалденная улыбка и добрые, до невозможности наивные глаза.

Решил подойти и познакомиться, но Алёнка ответила, что представляться не нужно, потому что давно обо мне наслышана. Попросила передать отцу спасибо за лабораторию, которую им расхвалили, и в которой мы будем работать в следующем семестре. Я попросил ее номер телефона, она ответила, что не пользуется мобильником, потому что его излучение убивает птиц.

Простите, что?

Разумеется, никакого смертельного для птиц излучения не существует, но ее тон заставил меня загуглить.

Чуть позже я уяснил три вещи - Алёна Евсеева постоянно пользуется мобильником. Ее намек не понял бы только тупой. Меня впервые в жизни отшили, еще и высмеяли.

Поначалу я разозлился, а потом мог думать только о ней.

Свои конспекты Алёна никому, кроме Дениса, не давала - Комиссаров уже тогда умел произвести впечатление на женщин. Он как будто излучал особые феромоны, и я никак не мог уловить, почему девчонки по нему с ума сходят, и до сих пор не понимаю. Единственная разница - теперь мне плевать.

А раньше - бесило. Единственная возможность вызывать у Алёны улыбку - подойти к ней в его компании. Любые другие попытки продолжить общение встречали глухую стену, я видел в ее глазах страх, хотя не собирался делать ничего плохого.