Ты нам не нужен (СИ) - Кароль Анита

— Та была бабушкина квартира, трехкомнатная… — всхлипывает моя девочка.

— Не успела оформить завещание?

— Успела. Она на меня завещание оформила. Но по закону, на завещанную жилплощадь и денежные средства имеют право и другие родственники. Дети, если они пенсионеры или инвалиды. Вот и… бабушка умерла, и мамин брат на похоронах заявил, что имеет право на половину квартиры. Он пенсионер и инвалид. Вот и продали ту квартиру, деньги поделили на нас двоих… хватило только на такую… — последние слова она прошептала, уткнувшись в мою грудь. – Зачем ты появился в нашей жизни? Мы жили спокойно уже…

— Отец мой отцепился сам? Или ты придумала что−то… полицию он не боится.

— А я ему пригрозила, что раздую историю в интернете. Он как раз тоже в депутаты собрался, и негатив бы помешал. А мне на руку, — Полина усмехнулась, а я загордился ею.

Находчивая девочка! Отец только шумихи в инете и СМИ боится. Только так его урезонить можно.

— Умница! – я расхрабрился и поцеловал ароматную макушку, выкрашенную в темный цвет. – Бунтарка моя!

— Ну−ну, губищи свои убери от меня! – отскакивает, ударяясь бедром о подоконник. Шипит и трет ушибленное место, а помочь не дает.

— Ладно, поехал я домой. Я подумаю, может быть завтра заявим в газеты, и в инете, что нашел тебя и узнал про детей. Если публично все сделать, то отец и не вякнет.

— А как же твоя карьера? С такой инфой тебя скинут с кандидатов, — Полина сканирует меня взглядом, подвох ищет.

— Да пофиг. Вы важнее карьеры, — легко отвечаю и она выдыхает.

Я иду к входной двери, но Полина вдруг вцепляется в мой локоть.

— Ну нет, Чудинов, ты ночевать здесь будешь. Заварил кашу… сейчас ведь снова родственнички твои в гости завалятся. Может даже караулят у подъезда, ждут, когда ты уедешь. Чтобы меня втихаря в асфальт закатать.

А мне на руку ее страх. Так уезжать не хочется. Здесь даже воздух родной будто, и запахи… Здесь пахнет моим личным счастьем. Но мне его завоевать еще придется.

Глава 10

Полина

Да, я оставила Чудинова у себя ночевать. Да, мне жутко, по венам будто жидкий азот растекается. Зябну и не могу согреться даже под одеялом. Уложила незваного гостя на своем диване, а сама легла на маминой кровати.

Диван скрипит, потому что Максим ворочается, не может уснуть. Вздыхает громко. Понимаю его. Ложе до того жесткое, пружины выпирают, что спать там уметь нужно. Ближе к стеночке вполне терпимо.

— Спи уже, — шиплю, когда скрип раздался такой, что детей мог бы разбудить. – Чего ворочаешься, как тюлень?

— Да тут в бок колет что−то… пружина.

— А может совесть твоя тебя колет? Не влез бы со своим разводом и спал бы сейчас в своей кроватке, на перинках.

В ответ молчание. И вдруг с краю кровати пристраивается. Обнимает, прижимаясь всем телом.

— Сдурел?! А ну иди обратно! – у меня слов нет, каков нахал.

— Тут пружин нет. И не копошись, а то до греха доведешь, — усмехается мне в ухо. – Завтра же увезу вас в свою квартиру, там хоть спать можно по−человечески. И под охраной.

— Да иди ты… идиот.

Перелезаю через мужское тело и иду на диван. Пусть там спит, маме не скажу, только белье поменяю.

— Идиот – это литературное произведение. Автор Достоевский, — умничает из−за шкафа.

Едва уснула и уже будильник звонит. Мне так вставать не хочется, глаза не открываются. Выключаю будильник и даю себе еще пять минут поваляться. Мне нужно отвести детей в детский сад, а потом постирать и прибраться, и в полдень на работу, и потом…

— Полина? Ты чего, спишь? – слышу голос мамы и подскакиваю.

— Мы в садик опоздали! Вот, блин… а все Чудинов! «Поехали кататься!»

Слетаю с дивана, чуть не сбивая с ног маму. Но в кроватках нет мальчишек. И в квартире не слышно их воплей. Мама протягивает мне записку, написанную красным карандашом.

«Полина, я накормил мальчишек хлопьями с молоком, одел в новую одежду и отвез в детсад. Отдохни, милая. Макс»

Плюхаюсь на диван. В том, что у детей появился отец, определенно есть плюс. «Отдохни, милая» — чудно звучит. Мне такого никто еще не говорил, особенно в последние четыре года.

— Поль, на записке еще карта лежала, — мама протягивает мне золотистый пластиковый прямоугольник. – Что происходит? Ты решила сойтись с Максимом?

— Нет, с чего ты так решила? Он хочет, чтобы мы поженились, подал на развод вчера. Нет, не так – он требует, чтобы мы поженились. Даже приказывает, угрожая лишить меня материнства через суд. Требует, чтобы приняла алименты и сегодня собирается перевезти нас в свою квартиру.

Потягиваюсь, на цыпочках шагая в ванную. Так хорошо, не надо нестись куда−то, сломя голову. Спокойно приму душ, приберусь и поеду на работу.

— Поля, вы же ночевали вместе, — мама кивает на диван. – Он только появился, и ты снова… как в омут?

— Мам, нет! Макс спал на твоей кровати, надо белье сменить. Не смог на диване, жестко ему, депутату недоделанному. Но я его сама не отпустила. Его родители наверняка узнали о разводе, и могли заявиться.

Закрываю дверь ванной, но слышу, как мама топчется за порогом. У нее куча вопросов, на которые я пока не придумала ответов. Стою под душем и вдруг понимаю. Мне нужно согласиться на условия Чудинова. Только так дети будут в безопасности.

Мне следовало еще пять лет назад так сделать. Прорваться на свадьбу и всем заявить, что я беременна от Макса. А я решила, раз он женится, то я ему не нужна, и моя беременность тоже. Самоустранилась из его жизни.

А он вон какой хороший отец, моментально влился в воспитание детей. Даже в детсад одел сам и отвез. Интересно, а если бы мы жили вместе с самого начала, он так же бы вел себя?

— Поль, так ты решила к нему переехать? – тихо стукает в дверь родительница.

— Да, сегодня же. Но это только ради безопасности детей, — выхожу из ванной, закутавшись в полотенце. – Если Чудинов надеется вернуть мое доверие, то напрасно. С детьми пусть занимается, а вот на то, что я стану его настоящей женой… я предателей не прощаю. Будем жить как соседи.

— Ох, доченька… ты же любишь парня…

— Любила! Любила, мамочка! – целую ее в щеку и наливаю кипяток в бокал с порошковым кофе.

В дверь звонят, и мы обе идем открывать. Страшно. Если это Чудиновы−старшие, то я спущу их с лестницы. Но за дверью курьер из продуктового магазина стоит. Мы вдвоем еле тащим пакеты в кухню. Потом я пью кофе, а мама разбирает продукты, охая от восхищения.

— Это Максим ко дню рождения мальчишек прислал? – разглядывает дорогущий сыр. Его есть страшно, прямо золотой. Несварение бы не получить.

— Нет, мам, это нам просто покушать. Я вчера Чудинова борщом потчивала, вот он решил тоже угостить.

— Да нам столько и за неделю не съесть… в холодильник не поместится, наверное, — мама растерялась.

Помогаю ей все сложить. Фруктам места нет, просто оставляем на столе, в вазе. И тут снова звонок в дверь. На сей раз привезли новый диван.

— Куда мне его? Везите обратно! – уже злюсь я, но рабочие меня оттесняют и проходят в комнату. Они берут мой диван и выносят его на лестничную площадку.

— У нас четкий приказ, извините.

Не драться же с ними. Надо встретиться с Максимом и сказать, чтобы прекратил командовать. Но это только ждать, пока он приедет. Ведь у меня нет номера его телефона. Еду на работу, настроение боевое. Вот отработаю, найду этого доброго волшебника и заставлю его прекратить добрые дела делать.

— Савельева, ты здесь больше не работаешь, — уведомляет администратор, как только я вхожу в служебную комнату, чтобы переодеться. – Твой жених позаботился. Вот везет же некоторым, за депутата замуж выходят… а тут пашешь… пашешь, и никто не посмотрит…

Анжелка ворча вышла из комнаты, а я рухнула со стоном на скамейку, и схватилась за голову. Второй раз Чудиновы лишают меня хорошей работы!

В сумке запел телефон. Рингтон странный, у меня такого нет. На дисплее фотка Макса и имя абонента – «Любимый». Вот паразит! Пока я спала, он в моем смартфоне шарился.