Обещание - Кристен Эшли

Я много раз испытывала смущение в своей жизни.

Например, когда мне было семь лет, и моя мама надела в церковь черное облегающее платье с запахом, в котором было такое глубокое декольте, что почти виднелись соски, у отца Патрика глаза чуть не вылезли из орбит, когда он начал служить мессу и увидел мою маму. Не говоря уже о том, когда он произносил слова, его лицо выглядело таким напряженным, я понимала, что он был недоволен моей матерью и тем фактом, что все мужчины уделяли больше внимания ее груди, чем его проповеди.

Кроме того много раз мой отец сталкивался с кем-то, с кем он не слишком ладил, не имело значения, где мы находились в этот момент — на игре «Кабс», в «Бургер Кинг», он не собирался игнорировать этого человека. Он подкалывал с сарказмом, парень отвечал ему тем же, и все выглядело не очень красиво. Однажды он даже подначивал мужчину, который пришел со своей женой и детьми и по выражению лица того мужчины, было понятно, что он не хотел, чтобы его втягивали в это дерьмо. Но папа не отступил до тех пор, пока у мужчины не осталось другого выбора, кроме как принять словесный вызов отца.

Закончилось все совсем плохо для обоих мужчин, папа не только сделал это на глазах у своих детей, не задумываясь, он подтолкнул этого человека сделать то же самое на глазах его семьи.

Но даже при всем этом, что еще хуже, я никогда не была так смущена, как сейчас.

Это, конечно, заставило меня замереть, увековечив мое смущение, понимая, что я стою на четвереньках рядом с членом Бенни, неподвижно уставившись на него.

— Черт, — пробормотал Бен, согнулся пополам, схватил меня под мышки и подтянул к себе. Он перекатился и накрыл меня своим телом.

— Кажется, мне нужно в ванную, — прошептала я, уставившись ему в глаза, скорее всего, как олень на дороге пялился на свет фар.

— Нет, не нужно. Тебе нужно поговорить со мной. Что, черт возьми, с твоей головой?

Мой взгляд переместился к его уху.

Его рука поднялась к моему подбородку, он приказал:

— Фрэнки, посмотри на меня.

Я посмотрела на него.

— О чем ты думаешь? — спросил он.

— Я не сильна в минетах, — призналась я.

— Почему? — спросил он, и я моргнула от абсурдности его вопроса.

Если бы я знала почему, у меня бы получалось намного лучше.

— Почему? — повторила я, не зная, что еще сказать.

— Да, почему?

— Э-э… Думаю, тебе не нужно объяснять причины, Бенни, — указала я на очевидное, но даже высказав свое мнение, мне совсем не хотелось, чтобы он объяснял мне причины, почему я не сильна в минетах.

Он покачал головой, сказав (то, чего я боялась):

— Ты хочешь, чтобы я объяснил, я объясню, милая. Но сейчас я хочу знать, как ты заводишься и выкладываешься по полной, теряешь контроль от поцелуя, но тут же напрягаешься, как только хочешь насытиться моим членом.

— Потому что я в курсе, что ты знаешь, что у меня это плохо получается, — объяснила я.

— Ладно. Есть еще что-то?

— Разве этого недостаточно?

Что-то промелькнуло в его глазах, я не уловила, он спросил:

— Это дерьмо с твоим отцом пожирает тебя сейчас?

Я кивнула.

— Что-нибудь еще? — продолжил он.

Мой голос звучал испуганно, передавая мои ощущения, когда я напомнила ему:

— Он сказал, что «подцепила лучшего Бьянки».

— Думаю, твой отец уже доказал, что он мудак, детка, — ответил Бенни.

— Твой комментарий, Бенни, более мудацкий, чем обычный мудак, — отметила я.

— Хорошо, твой отец доказал, что он еще больший засранец, чем обычный заурядный засранец, Фрэнки, — ответил Бен.

— Ты был взбешен, — указала я ему.

— Я разозлился не на то, что он сказал. Он сказал, и я увидел твою реакцию, и твоя реакция разозлила меня. Я также знал, кто поджидает тебя внутри дома. Но он последовал за мной, и у меня не было возможности предупредить тебя, и это тоже разозлило меня еще больше. Не говоря уже о том, что этот засранец положил на меня свою руку.

Отец правда положил руку Бенни на плечо, и Бенни это совсем не понравилось.

— Прости, Бенни, — тихо произнесла я.

— Почему женщины твоего отца все время извиняются за него, это выше моего понимания. Он мудак и засранец, но ты-то нет.

— Он мой отец.

— Да. Он — мужчина, чье семя создало тебя. У меня хороший папа, детка. Я знаю разницу.

Я уставилась на него, его глубокие слова поразили меня.

Я была совсем не похожа на своего отца. Я вела себя по-другому, никак он. Я жила другой жизнью, никак он. Он участвовал в создании меня, но дальше…

Что ж, дальше я стала самой собой.

И до меня начало доходить, что я долгое время была самой собой.

Всегда…

И это было огромное осознание.

Каким бы грандиозным не было это открытие, лежа обнаженной в постели с Беном после того, как сделала ему ужасный минет, который был настолько плох, что Бен почувствовал необходимость прекратить наше празднование, затеяв этот разговор, но сейчас я не поделилась с ним своим прозрением.

Вместо этого сказала:

— Тебе повезло, Бенни.

— Знаю, Фрэнки, — заявил Бен. — Теперь хватит о нем. Это все?

— Думаю, что да.

— На работе все хорошо?

— Да.

— Твои сестры или брат звонили тебе недавно? — продолжил он задавать вопросы.

Я отрицательно покачала головой.

— Хорошо. Теперь ты можешь себе бл*дь представить, как невероятно горячо видеть твое тело, со всеми этими безумно красивыми волосами, рассыпавшимися по всему моему животу и бедрам, когда ты берешь мой член в рот?

Мое тело дернулось, даже когда я почувствовала спазм между ног.

— Нет, — прошептала я.

— Мне казалось, я кончу, как только ты прикоснешься губами к кончику головки. Ты забрала всего… Черт.

С этими словами выражение его лица изменилось, к которому я так привыкла в постели, когда мы были оба обнажены, и почувствовала, как мои ноги беспокойно задвигались.

— Я… — начала я, но его лицо приблизилось, и я оборвала себя.

— Лижи его, детка, — прошептал он, и я почувствовала, как волна возбуждения сменила спазм у меня между ног. — Пробуй меня на вкус. Полностью. Не торопись. Соси. Ласкай языком. Сделай меня мокрым. Запретов нет. Смотри на меня, когда берешь мой член в рот. Смотри, что ты делаешь со мной. Или, если хочешь, я доведу тебя до оргазма, если ты сядешь мне на лицо, пока будешь сосать мой член. Мой рот будет прикован