Моцарт и Сальери. Кампания по борьбе с отступлениями от исторической правды и литературные нравы эпохи Андропова - Петр Александрович Дружинин

Петр Дружинин

Моцарт и Сальери. Кампания по борьбе с отступлениями от исторической правды и литературные нравы эпохи Андропова

Петр Дружинин

МОЦАРТ И САЛЬЕРИ

КАМПАНИЯ ПО БОРЬБЕ С ОТСТУПЛЕНИЯМИ ОТ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПРАВДЫ И ЛИТЕРАТУРНЫЕ НРАВЫ ЭПОХИ АНДРОПОВА

Новое литературное обозрение

Москва

2024

УДК 821.161.1(091)«1982/1984»

ББК 83.3(2)633-003.3

Д76

Петр Дружинин

Моцарт и Сальери: Кампания по борьбе с отступлениями от исторической правды и литературные нравы эпохи Андропова / Петр Дружинин. – М.: Новое литературное обозрение, 2024.

Эпоха Андропова была краткой и запоминающейся, однако мало кто знает о развернутой тогда идеологической кампании по борьбе с отступлениями от исторической правды. Петр Дружинин, известный специалист по истории гуманитарной науки, старший научный сотрудник Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН, на основании как опубликованных, так и неизвестных архивных источников реконструирует эту идеологическую борьбу, выстраивая на первый взгляд несвязанные события в строгую последовательность. Читатель узнает, как разворачивался маховик идеологической проработки: сначала партийное решение, затем направляющие статьи в журналах и газетная брань с участием тех, кто согласился выступить на стороне государства; и, как результат, жертвы этой кампании – известные литераторы того времени. Совершенно неожиданно в центре кампании оказался поединок двух колоссальных фигур русской культуры: Натана Эйдельмана, знаменитого писателя и историка, и Ильи Зильберштейна, известного ученого и коллекционера. И даже далекие от идеологии люди встали в тот момент перед нравственным выбором: чью сторону им принять.

Иллюстрация на обложке: Scott Webb on Unsplash.com

ISBN 978-5-4448-2392-7

П. Дружинин, 2024

С. Тихонов, дизайн обложки, 2024

ООО «Новое литературное обозрение», 2024

Введение

Каково было воздействие эпохи Андропова на литературу? На первый взгляд, этот генеральный секретарь ЦК КПСС не был особенно занят вопросами литературы: предостаточно было в тот момент для страны намного более важных вопросов. Не говоря о том, насколько глубокий след в народной памяти оставил своими произведениями его предшественник – лауреат Ленинской премии 1979 года по литературе за трилогию бессмертных творений «Малая земля», «Возрождение», «Целина».

Но были и другие точки зрения. Например, в 1988 году, то есть уже в эру Горбачева, поэт и журналист Е. В. Шевелева (1917–1998), знавшая Андропова еще по комсомольской работе в Ярославле, выступила с трибуны VIII съезда писателей СССР; ровесница Революции в тот момент привлекла своими словами внимание не только зала, но и всей страны:

В моем поколении был истинный поэт, пожертвовавший литературной славой ради партийного и государственного дела. Он мог бы и подборки своих стихотворений печатать, и несколько книг издать. Но он отвергал такие предложения.

Его звали Юрий Владимирович Андропов.

Пусть строки поэта Юрия Андропова хотя бы один раз прозвучат на писательском съезде:

…Мы бренны в этом мире под луной:

Жизнь – только миг, небытие – навеки.

Кружится во Вселенной шар земной,

Живут и исчезают человеки…

Но сущее, рожденное во мгле,

Неистребимо на пути к рассвету,

Иные поколенья на Земле

Несут все дальше жизни эстафету [1].

Однако если Ю. В. Андропов и будет нас интересовать, то не как истинный поэт, а все-таки как генеральный секретарь ЦК КПСС, чей литературный вкус опосредованно влиял в свое время на всю отечественную литературу и судьбу ее деятелей.

Впрочем, мы первоначально и не думали, что академический интерес к памятному современникам поединку двух деятелей отечественной словесности приведет нас к необходимости более широкого анализа событий 1983–1984 годов. Разбираясь в сути конфликта писателя Н. Я. Эйдельмана (1930–1989) и литературоведа И. С. Зильберштейна (1905–1988), который разыгрывался на страницах «Литературной газеты», мы поначалу, как и современники событий, оставались в шорах этого частного противоборства. Методы полемики, которые позволил себе «старейший советский литературовед», были настолько непривычны для 1980‐х годов, что читатели, почуяв холодок сталинской эпохи, долго не могли прийти в себя. Именно оторопь, в которую вводили слова Зильберштейна читателей, не позволила современникам понять, каким же образом в годы тотального торжества развитого социализма возникла такая брань на газетных полосах.

Не секрет, что писатель Натан Эйдельман был одним из властителей дум той печальной эпохи. В среде профессиональных историков отношение к писателю Эйдельману было различным, и не всегда положительным, отражая традиционную картину, когда к популяризатору науки относятся как к литератору, то есть как будто бы несерьезному ученому. Отчасти поэтому литературоведы и прочие гуманитарии, не говоря уже о непосредственно широчайшем круге читателей его книг, ценили Эйдельмана несравненно выше, чем собственно историки. К тому же кабинетный ученый не всегда может оценить просвещенческий, если так можно выразиться, эффект от беллетризованных исторических работ: круг их совершенно иной, воздействие также иное, к тому же и отчасти непредсказуемое. Не говоря уже о том, что критическое отношение братьев по цеху объяснялось традиционным для ученого мира сальеризмом: мало кто из историков, в особенности никогда не вступавших на профессорскую кафедру, мог получить при жизни столько лавров. Заслужены же эти лавры были титаническим трудом, сведшим Н. Я. Эйдельмана в могилу в не слишком преклонном возрасте: он не дожил до шестидесяти. Историк В. Б. Кобрин (1930–1990) пишет: «Эйдельмана интересовало всё, и он всем увлекался»[2], а такой подход к жизни сулил как радости и победы, так и разочарования и ошибки.

Работоспособность его была удивительной. Он написал много солидных исторических трудов, вполне достойных, чтобы выставляться в соискатели докторской степени, но не до степени ему было. Ему важно было другое – говорить не с избранными, а со многими тысячами и делиться с ними, читателями, дорогими ему знаниями и мыслями[3].

И хотя, как видно из планов Н. Я. Эйдельмана на 1984 год[4], мысль о защите докторской диссертации «по совокупности научных работ» не была ему чужда, Эйдельман-писатель в конце концов победил Эйдельмана-историка.

Чтобы понять, какова была его популярность, приведем любопытный факт:

На юбилейном вечере Булата Окуджавы даже популярнейший Михаил Жванецкий все просил ведущего, чтобы его выпустили выступать перед Эйдельманом, а выйдя все же сразу после него, сказал: «После Эйдельмана выступать трудно. Ведь он сам гораздо более популярен, чем те люди, о которых он пишет»[5].

Действительно, современники считали его выдающимся. Даже больше: друг писателя Владимир