Кавказ. Выпуск XXV. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе - Семен Броневский
Образ жизни
Трудно найти на земном шаре народы, кои бы с большим упорством защищали себя и посягали на своих соседей, как жители Кавказских гор. Все вообще наклонны к воинскому ремеслу, в коем упражняясь начально от бедности и единственно для похищения добыч, присвоили, наконец, сему званию понятие честолюбия и учредили по своему образу мыслей отличительные почести для поощрения к храбрости. Не довольствуясь краткими набегами, некоторые племена приобрели славу завоевателей, как то кабардинцы и лезгинцы, прочие все без изъятия ведут войну со своими соседями: черкесы с абхазами, кабардинцы с осетинцами и чеченцами, осетинцы с кистами, чеченцы почти со всеми окружающими их коленами, лезгинцы с Грузией и Ширваном. Одним словом, война есть обычное состояние и образ жизни сих народов. Война сия разделяется на домашнюю и внешнюю. Первая заключается в притязаниях одного колена против другого, по кровомщению или по другим обстоятельствам, но имеет свои ограничения и мероположения по принятым обычаям. Внешняя война подразумевает общее восстание одного колена против другого при подкреплении себя обоюдными союзниками или соединение многих колен против угрожающего им внешнего неприятеля.
В сем последнем случае избираются начальники по большинству голосов, определяются правила для дележа добыч и оставляются домашние распри до возвращения из похода. Собственно внешняя война значит попытать счастия в чужой земле, идти на добычу в превосходнейшем числе воинов, в виде вспомогательного войска по найму, по союзу или по охоте к грабежу. Будет около ста лет, как Грузия и Ширван соделались театром опустошения от беспрестанных поисков лезгинцев на сии земли. Прежде заложения Кавказской линии черкесы простирали свои набеги до Волги и Дона, пресекая купеческое сообщение с Азовом и Персией, но, будучи преследуемы и поражаемы российским войсками, они не столько наживались грабежом, как лезгинцы, которые назначили себе в удел плодородные долины Грузии и Ширвана, худо защищаемые.
Здесь подтверждается отчасти глубокомысленное изречение Монтескью касательно господствующего в Азии рабства, коего причиной он полагает сопредельность народов воинственных с народами, изнеженными роскошью; к чему г. Мальт-Брюн замечает, что сия истина соглашается с физической истиной, то есть что в Азии нет умеренной полосы и, следовательно, нет средины между самыми жаркими и самыми холодными климатами. Порабощенные народы живут в жаркой полосе, но (она) по возвышению гор вмещает в себе более холодных, нежели теплых климатов; следовательно, воинственный дух кавказских народов оправдывает сие заключение относительно Персии и Турции. По сравнению же климатов, внутри Кавказа существующих, не менее справедливо замечание г. Мальт-Брюна. Лезгинцы и осетинцы, спустившись с голых вершин, ими обитаемых, первые на полдень, вторые на восток и запад, находят изобилие индейского климата в Ширване и Грузии. Жители сих последних областей, в самом существе бедные и весьма отдаленные от роскоши, должны казаться утопающими в избытках относительно северных соседей своих, из коих многие не имеют иного средства к пропитанию как жить грабежом. Наоборот, грузинцы в Персии почитаются за храбрых воинов, и некогда составляли отборное войско и гвардию персидских шахов. В самом деле грузинцы имеют все качества воинственного народа и доведены были до упадка многими совокупившимися причинами; сие доказывает только постепенную разность между физическим воспитанием горских народов. Тела лезгинцев, тушинцев, кистов, осетинцев, сванетов, ожесточенные суровостью климата и образом жизни, приготовляются к понесению больших трудов, нежели сие могут сделать грузинцы и ширванцы. Сии последние, не имея ни артиллерии, ни преимущественного знания в воинском искусстве, не могли противоборствовать им с равным оружием и наконец принуждены были отступить повторяемым напряжением неутомимых и алчных своих соседей. Независимо от стечения других обстоятельств и нравственных причин, нельзя, кажется, не признать, что настоящее положение кавказских народов имеет основанием сию физическую причину: чем холоднее климат или чем выше в горах живут народы, тем суровее их нравы, тем более они способны и наклонны к войне.
Правление
Три главных вида правления: монархическое, аристократичское и демократическое — известны также на Кавказе, но смещение оных чрезмерно, наипаче двух первых видов.
К монархическому, или единоначальному, правлению принадлежат в Грузии Имеретия и Мингрелия, не упоминая о Грузии собственно так называемой, которая составляет российскую губернию. В Ширване: владения Шемахинское и Шахинское; в Дагестане: Тарковское, Каракайдакское и Табасаранское; в Араксении между Курой и Араксом: Карабаг, Еривань, Нахичевань; туда же включить должно в Лезгистане Казыкумыцкое владение, по временным обстоятельствам и личной власти нынешнего Сурхай-хана, и турецкую Грузию, или Ахалцихский пашалык, управляемый пашами, от Порты почти независимыми. Но хан аварский, несмотря на титул ханский, исключается из сего разделения и подходит более под демократический федеративный разряд.
Аристократия, или правление многих, принято у аксаевских кумыков и у всех черкесов, за исключением некоторых колен; абхазы, осетинцы, кисты, ингуши, чеченцы. Дженготенцы управляются князьями и старшинами наследственно и частью старшинами по выбору. Следовательно, сюда причислить должно все те колена, где власть находится в руках князей или старшин наследственно, как то, в Абхазии властвуют княжеские роды: мадовеи, шароша, келеш, беки; у черкесов закубанских: владения Темиргойское, Бесленейское, Мухотевское имеют своих князей, равно как Большая и Малая Кабарда, Аксай, Ендери, Костеки, Брагун и другие, о чем подробнее будет сказано при частных разделениях. Оба сии вида правления на Кавказе, то есть монархическое и аристократическое, еще правильнее можно назвать феодальным, потому что князья и ханы, не исключая царя имеретинского, все разделяют власть со своими вассалами, а разность состоит только в степенях власти и относительного их могущества; из чего ясно, что на Кавказе есть множество малых тиранов, но нет нигде явного самовластия. Между владельцем и народом везде находится рыцарский стан, составляемый из поместных князей и дворян, кои упорно стоят за свои преимущества; то стесняют верховную власть в пределах умеренности, то предаются совершенному безначалию.
Демократическому, или народному, правлению подведомственны черкесские колена: натухажи, шапсуги, абазехи; абхазские вольные общества, башилбайцы, живущие на вершинах Урупа, туби, убыхи, и другие в Большой Абхазии; сванеты, или
