Противоракетный щит над Москвой. История создания системы ПРО - Григорий Васильевич Кисунько

– Вы вводили программу в машину?

– Так точно…

– А разве это дело полигона? Пусть программы разрабатывают работники генерального конструктора, а вы должны их контролировать. В программе были меры защиты от случайных сбоев в машине?

– Не предусмотрено заданием. Но это был не сбой, а отказ, который программно устранить невозможно.

– Почему не выдали команду на аварийную отсечку двигателя?

– По инструкции это делается только по команде с КП.

Петр Клементьевич пояснил:

– Находясь на КП, мы с генеральным решили такую команду не выдавать.

– «Мы с генеральным», – передразнил его начальник главка. – Привыкли заглядывать ему в рот, как оракулу, развесив уши. При таком раскладе вы запросто можете отхватить выговорешник. Вместо генеральского звания. «Чтоб были позубастей да поглазастей».

В этот момент я открыл дверь кабинета и своим появлением невольно прервал речь генерал-полковника, направляясь прямо к нему со словами: «Разрешите войти». Он нехотя поднялся, протянул руку, спросил: «С чем пожаловали?». Я ответил, что в пуске из-за случившейся неисправности реализовалось максимально возможное время управляемого полета противоракеты системы А-35. На это мы не могли рассчитывать при существующих ограничениях отчужденной территории полигона. Генерал немедленно съязвил:

– Тогда просите ЦК и Совмин об отчуждении дополнительной территории. До решения этого вопроса и получения от вас полной гарантии невыхода ракет за территорию полигона пуски будут прекращены.

– Отчуждать землю для полигона не надо. Пусть лучше на ней пасутся отары или колосятся хлеба. Космические и баллистические ракеты пролетают над многими городами СССР, но еще никому не приходило в голову «отчуждить» половину территории страны под ракетные полигоны.

– Повторяю, мне нужны ваши гарантии. Я не хочу из-за вас под суд. Вопрос о возобновлении пусков может быть рассмотрен только после реализации промышленностью по согласованию с полигоном специальных мероприятий.

– Для повышения надежности вычислительных средств нами предусматривается вместо одной ЭВМ с заводским номером 1 иметь две ЭВМ: № 16 и № 17, которые будут подстраховывать друг друга в режиме резервирования, не говоря уже о том, что каждая из этих ЭВМ (№ 16 и 17) надежнее, чем подлежащая демонтажу ЭВМ № 1.

– Меня не интересуют ваши ЭВМ. Нужны гарантии генерального конструктора. И еще: если пуск не состоится – отвечает промышленность, но если он состоится с выходом ракеты за пределы полигона – отвечать будет командование полигона. Причем в помощь полигону мною поставлен вопрос перед главкомом о прикомандировании к полигону химроты с вертолетами и оборудованием для дегазации остатков горючего.

– Нам все ясно, товарищ генерал-полковник, – сказал начальник полигона, – но я бы просил не присылать нам химроту. Будут трудности с ее размещением, но главное – она здесь не нужна. При падении противоракеты с остатками горючего оно все сгорит или испарится, пока мы разыщем точку падения и доставим туда химроту.

На эту просьбу генерал-полковник возразил, мягко говоря, неудачно:

– Не забывайте, что в зоне падения могут быть и человеческие жертвы.

– И тогда химрота будет их дегазировать, – сказал я. – Это что-то новое в деятельности химических войск. Ну что ж, давайте ищите, ждите химроту, а мы пока позагораем.

Начальник главка ответил на эту подковырку тем, что «с химротой мы разберемся без посторонних». Он был зол и на начальника полигона за то, что вытащил этот вопрос в присутствии острого на язык генерального, и на самого себя за то, что поспешил с идеей вызова на полигон химроты. И отступать было нельзя, так как по его просьбе уже пошла шифровка от одного главкома к другому, и отданы необходимые распоряжения.

Наверное, с досадой подумал, что зря ввязался в эту историю с выходом ракеты за пределы полигона и довелось ему из-за нее оторваться от увлекательнейшей охоты в самый разгар сезона в благодатной дельте реки или на той стороне озера Балхаш. По совести говоря, он и на полигон прибыл ради этой охоты, хотя формально считалось, что он с группой своих офицеров инспектирует подчиненный ему полигон.

…Вернувшись с охоты, перед убытием в Москву начальник главка накоротке озадачил ведущий состав полигона:

– А вообще, нужно ли продолжать испытания и отработку этой системы, если окажется – а я в этом разделяю уверенность многих видных ученых, – что она «не потянет» на заданные для нее требования (к тому же явно устаревшие)? Мы ждем от полигона скорейший и недвусмысленный ответ на этот вопрос.

Генерал-полковник улетел, но на полигоне на память об этом его посещении осталась песенка с бравурным мотивчиком и заочное прозвище для самого генерала – Дед Аким:

В Приозерске вредный газ

Как-то внюхал Дед Аким.

Оттого теперь у нас

Свой Осоавиахим.

Прилетел к нам Дед в субботу

С намерением таким,

Чтоб создать у нас химроту

И Осоавиахим.

Заодно и на охоте

Поразмялся Дед Аким

На казенном вертолете

Из Осоавиахим.

И теперь мы не стреляем,

Как бездельники сидим:

Все химроту ожидаем

К нам в Осоавиахим.

Забегая вперед, скажу, что, несмотря на чинимые «Алдану» препятствия, его конструкторские испытания прошли блестяще. Их окончание ознаменовалось дуплетным пуском противоракет А-350 с раздельным наведением на головную часть и корпус, как бы имитирующих два элемента разделяющейся головной части. И еще: пуск баллистической ракеты был произведен в режиме внезапности по отношению к «Алдану», находившемуся как бы на боевом дежурстве, а момент пуска выбран в ночное время, именуемое у моряков «собачьей вахтой». Это произошло 29 ноября 1969 года, в охотничий сезон; на полигоне присутствовал Дед Аким, но ни малейшего любопытства к нашей работе не проявлял.

Полигонщики ликовали вместе с нами, но акт конструкторских испытаний отказывались подписывать: такова была команда членам комиссии, переданная через представителей главка. Мне пришлось обратиться за помощью к начальнику полигона М.И. Трофимчуку, и тот перед своими представителями поставил вопрос прямо: можешь писать любое особое мнение, но акт подписать обязан.

Представителям главка тоже (посоветовавшись со своим начальством) пришлось подписать, не желая оказаться в противостоянии и с разработчиками, и с полигоном. Я чувствовал – и не ошибся, – что в главке что-то затевается, чтобы дезавуировать нашу предъявительскую на госиспытания «Алдана». Поэтому договорился, что предъявительскую подпишет В.Д. Калмыков (наш министр) на имя Главкома ПВО П.Ф. Батицкого. Впрочем, при этом предъявительская все равно попала в главк, но уже под контролем сверху. Заказчик потребовал продолжить испытания «Алдана» для выяснения его взаимной увязки с системой дальнего обнаружения.

Но НТК Генштаба согласился с нами, что