Oт Византии дo Кордовского Халифата и Османскoй империи - Нурлан Аманович Наматов

свою столицу в городе Марракеш. Элементарность их доктринального послания и первенство воинского компонента в их поведении контрастировали с более развитыми формами жизни в занятых ими регионах. В частности, древние королевства Таифа в Аль-Андалусе, где мыслители, подобные Авемпасу, могли выжить только ценой сокрытия своих философских подходов под видом этических соображений.

Вскоре как в Аль-Андалусе, так и в Магрибе стали множиться выражения недовольства и сопротивления. С другой стороны, воинственное давление испано-христиан, особенно арагонцев, начало ослабляться после оккупации Сарагосы в 1118 году, военных баз империи Альморавидов на Пиренейском полуострове.

Альмохады

Величайшими бенефициарами ослабления Империи Альморавидов и через несколько лет их преемниками стали Альмохады[171]: этимологически «проповедники единства Бога». Как и предыдущее, это было религиозное движение, также зародившееся в регионе Марокканского Атласа и распространившееся среди берберов, хотя в данном случае в основном оседлое.

Великим проповедником нового движения был Ибн Тумарт, получивший образование в медресе Востока и считавший себя верным учеником аль-Газали. Его цель заключалась в том, чтобы предложить новый способ понимания послания ислама, заменив фанатичную строгость и буквализм Альморавидов более богатыми и более сложными теологическими и правовыми подходами, частично вдохновленными мутазилизмом; то есть, в основном, на неоплатонических основаниях.

После смерти Ибн Тумарта руководство движением Альмохадов осталось в руках его партнера Абд-аль-Мумина, который в 1147 году захватил город Марракеш, столицу Альморавидов, что, по сути, положило конец его жизни. Менее чем за двадцать лет Альмохады восстановили Империю, которая девяносто лет назад создала Альморавидов и сохранила их столицу[172].

Восстановление экономического, политического и религиозного единства этого пространства при более терпимых предпосылках имело важные последствия. В экономике произошло усиление торгового оборота, особенно суданского золота. В искусстве это новые постройки, как крепости, такие как одна в Рабате, а также мечети, такие как Кутубийя в Марракеше или новая в Севилье, от которых сохранился минарет (Хиральда).

В области интеллектуальных размышлений наиболее представительными фигурами периода Альмохадов были два мыслителя, родившиеся в Кордове, почти строго современные друг другу: Аверроэс и Маймонид. Эти двое были главными действующими лицами аналогичной попытки примирить аристотелевскую философскую традицию с догмами своих религий, ислама и иудаизма, и оба считаются кульминацией средневековой мысли в соответствующих идеологических областях. Оба будут использоваться европейскими мыслителями XIII века при разработке своих собственных размышлений.

В частности, Аверроэс будет главным комментатором аристотелевского труда для христианских богословов и философов. Экономические, архитектурные или интеллектуальные успехи Империи Альмохадов не смогли предотвратить ее крах. В то время как к северу от Гибралтарского пролива в 1212 году испанско-христианская армия нанесла серьезное поражение Aльмохадам у Лас-Навас-де-Толоса, к югу от пролива новые набеги конфедерации арабских племен Бану Хиляль и несколько региональных восстаний быстро привели Империю к упадку.

Начиная с 1220 года, наступление христиан на Пиренейском полуострове и восстания недовольных мусульман в Магрибе положили конец правлению Альмохадов. На их месте к 1260 году возникло четыре царства – Насриды Гранады в Аль-Андалусе[173]; Мариниды из Феса[174]; Зиянидское королевство Тлемсен[175] и Хафсиды из Ифрикии в Магрибе[176]. Каждый из них лучше, чем раньше, приспособился к социальным и культурным реалиям обновленного западного ислама. Но это также было симптомом того факта, что Империя Альмохадов была лебединой песней могущественного ислама на Западе.

6

Единство Средиземноморья

Роберт Григорьевич Ланда[177] пишет: «Средиземноморье – место рождения и встречи большинства человеческих цивилизаций, религий, культур. К Средиземноморью всегда тяготели и некоторые соседние ареалы. Уникальность гигантского пространства на стыке сразу трех континентов – Европы, Азии и Африки – способствовала формированию здесь чрезвычайно своеобразной социоисторической и этнокультурной ситуации. Исторические сведения, данные археологии, этнографии и антропологии свидетельствуют о редком многообразии этносов, конфессий, рас, культур, социально-политических и хозяйственно-экономических форм жизни, сменявших друг друга в бассейне Средиземноморья и связанного с ним Черноморья.

Наличие этой связи определило заметное участие в средиземноморских процессах Восточной Европы и Кавказа. Таким образом, богатая и многоцветная сама по себе этнокультурная мозаика Средиземноморья становится еще разнообразнее благодаря исключительной силе притяжения этого неповторимого региона, вовлекавшего соседние страны и народы в политические, экономические и цивилизационные процессы, всегда отличавшиеся в средиземноморском пространстве исключительной интенсивностью.

Объяснение этому – не только в чрезвычайно благоприятных климатических и природно-географических условиях Средиземноморья, но и в уникальной возможности межэтнического и межкультурного общения. С древнейших времен люди гораздо меньше боялись воды, чем мертвых пустынь, непреодолимых гор и непроходимой чащи лесов, кишевших хищниками. Поэтому, как ни парадоксально, водные пути, несмотря на бури и кораблекрушения, издревле функционировали регулярнее, чем сухопутные, когда речь шла о больших расстояниях.

Благодаря этому Средиземноморье стало единственным в мире ареалом, где каждый этнос и каждая культура могли общаться не с одним или двумя-тремя соседями, а сразу с десятками иных этносов и культур. Естественно, это общение далеко не всегда бывало мирным и нередко заканчивалось истребительными войнами. И тем не менее оно весьма способствовало всестороннему прогрессу народов региона, развитию состязательности между ними, взаимопроникновению языков и обычаев, обмену хозяйственным, политическим и культурным опытом»[178].

Своеобразные культуры при столкновении с более сильным противником редко исчезали полностью. Весьма знаменательно, что именно всемирно известный знаток истории Средиземноморья Фернан Бродель открыл фактор «сопротивления культур», которые, вопреки всем попыткам их устранения, «появляются снова, упорно стремясь выжить».[179] На востоке средиземноморского ареала культурные образования возникли раньше, чем в Европе, укоренились прочнее и поэтому отличались большей жизнестойкостью.

В качестве примера можно привести цивилизацию Древнего Египта, которая выдержала нашествия и владычество гиксосов в XVIII веке до н. э., «народов моря» в XIII веке до н. э., ливийцев в X веке до н. э., эфиопов в VIII веке до н. э., ассирийцев в VII веке до н. э., персов в VI веке до н. э., греко-македонцев в IV веке до н. э., римлян в I веке до н. э. И лишь в IV веке н. э. византийцы довершили уничтожение основной части древнеегипетского наследия (главным образом, под флагом искоренения древнеегипетской религии, сопротивлявшейся христианству).

Таким образом, цивилизация Древнего Египта сопротивлялась более двух тысячелетий, в течение которых страна не только восемь раз попадала под иноземное иго, но и постепенно ассимилировала на своей территории иноэтническое население (рабов, кочевников, наемников, насильно переселяемых жителей завоеванных областей), а также интенсивно взаимодействовала с сопредельными регионами. Так, области Нубии, Ливии, Сирии, Палестины постоянно оказывались либо под властью Египта, либо объектами его экспансии. Египтяне многому учили других и многому учились сами. Их культура, как и культура других народов Средиземноморья, создавалась и развивалась в условиях иноземных влияний.

Если