История Карелии с древнейших времен до наших дней - Н. А. Кораблев

Политика определяла направленность демографических процессов в Карелии — как в сторону увеличения плотности населения, так и в сторону уменьшения. Выгодные местные условия Москва использовала для отстаивания государственных интересов. Имеются впечатляющие примеры сознательного развития правительством демографического потенциала края; конечной целью ставилась все та же польза для государства, прежде всего фискальная и военно-политическая. Но есть основания утверждать, что в конце XVI в. и особенно с 1610-х гг. Кремль вполне осознал самоценность благоприятной демографической обстановки. Не случайно отрицательные явления в демографии вызывали стремление власти ликвидировать их как можно быстрее даже в ущерб сиюминутным административным или фискальным выгодам. Происходил выбор приоритетов. Иногда положительные тенденции (рост и обустройство населения) поддерживались решениями центра и действиями местных властей, то есть принимаемые меры носили системный характер. Так на примере Карелии раскрывается начальный этап складывания государственной политики в области демографии.

Этнические сдвиги

На территории Карелии конца XV-XVII вв. проживали народы и группы различной этнической принадлежности. Корельская земля (Корельский уезд и Лопские погосты) были заселены по преимуществу карелами. В городе Кореле и торговом рядке Сванском Волочке проживало и какое-то количество русских жителей. Возможно, небольшое число русских имелось в поместьях русских помещиков Передней Корелы. Но следует помнить, что последние получали в поместья волости, сформировавшиеся еще в новгородское время, с действующей там общинной организацией местного карельского населения.

Со второй половины XVI в. карелы стали заселять северные земли вдоль границы со Швецией, опираясь, очевидно, на свой «плацдарм» в Ребольской волости. Поэтому и в XVII в. эта самая южная часть Кольского уезда называлась Ребольскими волостями и включала погосты — селения с церквами или часовнями: Реболы, Ровкулы, Кимасозеро, Лувозеро, Мандозеро, Бабью Губу, Кондуксу, Костомуксу, Вокнаволок, Войницу, Муномалакшу, Рогозеро и Елетьозеро. К 1680 г. в них уже имелось 343 крестьянских двора.

С новгородских времен в Онежско-Ладожском межозерье жили вепсы. Туда же переселялись карелы из Корельского уезда. В этих местах, кроме районов Ладвы — Шелтозера и истоков Свири, остававшихся вепсскими, активно проходил процесс этнического слияния корелы и веси. К XVIII в. в восточном Приладожье, на Олонецкой равнине потомки пришлых карелов численно преобладали; здесь образовалась этническая группа карелов-ливвиков. В лучше освоенном вепсами западном Прионежье складывалась общность карелов-людиков, по своему языку более близких к вепсам, чем ливвики.

Центром формирования людиков служил Шуйский погост. С этим погостом на юге граничила Святозерская волость Важинского погоста, на западе — Сямозерская волость Олонецкого погоста, а на востоке его деревни чередовались с поселениями Кижского погоста на устье р. Суны и в Кондопоге, где стояла общая для шуян и кижан Успенская церковь. Данные районы также входили в область этногенеза людиков. В начале XX в. на территории бывшего Кижского погоста В. И. Срезневский обнаружил рукопись с фрагментом заклинания, записанного скорописью первой половины XVII в. Лингвистический анализ показал, что язык источника представляет собой исчезнувший ныне диалект, переходный между собственно вепсским языком и современным людиковским диалектом карельского языка.

Материалы первой переписи дворцовых Заонежских погостов 1584/85 г. и их «письма» 1610-х гг. указывают на отсутствие у Шуйского погоста точного разграничения с землями смежных Олонецкого, Важинского и Кижского погостов. Писцы отметили, что леса по общим границам всех четырех погостов находились в совместной, неразделенной собственности их жителей. Такое положение могло иметь место лишь в том случае, если местное население было тесно связано между собой общинно-родовыми узами. Следовательно, проживавшие тут потомки веси (формирующиеся людики и отчасти, на Сямозере, ливвики) сохранили за собой старинные права на использование земель по всей территории проживания предков: от Сямозера — на западе, Святозера и верховьев р. Важинки — на юге, и по западную часть Кижского погоста — на востоке.

Этно-демографические процессы в Онежско-Ладожском межозерье привели к административным изменениям уже на рубеже XVI-XVII вв. По жалобам местных жителей о несправедливой, по их словам, раскладке податей старостами Олонецкого, Важинского и Оштинского погостов, правительство образовало внутри этих погостов особые волостки выставки Сямозеро, Святозеро и Шимозеро. Смысл реформы заключался в передаче всех дел в рамках системы местного самоуправления в руки избранных властей этих волосток. Старостам же погостов на Олонце, в Важинах и Оште отныне запрещалось вмешиваться в управление выставками.

Шимозеро заселяли вепсы. Уже в новгородское время они имели приход св. Георгия, отдельный от Никольского прихода русских жителей Ошты. С образованием, по их просьбе, между 1607-1610 гг. Шимозерской выставки они обрели самостоятельность и в рамках системы местного самоуправления России. Схожие причины привели к учреждению Святозерской и Сямозерской выставок, но тут Москва пошла навстречу людикам, отделив их на Святозере от русского Важинского погоста на Свири, а на Сямозере — от центрального Олонецкого района формирования ливвиков.

На севере Карелии кроме карелов проживали саами. Их древнюю территорию русские источники называли «Лопью дикою и лешею» (то есть землями кочевавших и осевших по лесам саами). Так обобщенно иногда именовалась и вся северная половина Корельской земли, в том числе и Беломорье. Например, Иван III и Иван IV единообразно завещали наследникам «Корелскую землю всю... и с Лопью лешею и с дикою Лопью». Традиция устояла и в XVII в.: в «Книге Большому чертежу» (официальном дорожнике 1627 г. и его последующих редакциях) Кольское и западно-беломорское побережье слыло Лопским берегом, а находившиеся здесь погосты-места (Кемь, Кереть и др.) — лопскими. Лопскими же, или Дикой Лопью назывались заселенные по преимуществу карелами погосты северной половины Корельской земли. Поэтому в XVI-XVII вв. население северной Карелии именовало себя лоплянами (лопянами).

Собственно саами источники XVI-XVII вв. называли: в единственном числе — «лопин», во множественном — «лопины», а собирательно — «лопь» и «лопари». Материалы конца XVI в. зафиксировали страшное опустошение среди саами, произведенное шведами. Так, Дозорная книга Лодских погостов 1597 г. отметила лишь 5 семей лопинов в северном Панозерском погосте, разъяснив, что жившие тут ранее 33 тяглеца-саами были убиты или пленены вторгнувшимися сюда в очередной раз шведами в 1585/86 г. Трагедия произошла и в Кемской волости. Ее Отдельная книга 1591 г. засвидетельствовала, что 42 семьи лукозерских лопарей, живших на Топозере, в Кестеньге и у других озер и рек волости, были «побиты и в полон пойманы, а иные розно розбрелись от немецкие войны». В самой северной в Карелии Керетской волости писцовая документация середины XVI в. указала на существование только одного саамского двора в лесу. И все же саами остались