Война за независимость Чили - Андрей Аркадьевич Щелчков

После отъезда Осорио под знаменами Испании на юге Чили оставалось 1500 человек, в большинстве своем местные крестьяне. Катастрофа при Майпу вынудила роялистов на юге провести практически тотальную мобилизацию. Свидетель этого американец Дж. Ф. Коффин, находившийся тогда в Талькауано, писал в своем дневнике: «Солдат ищут повсюду, и любое существо, способное носить оружие, под охраной отправляется в Талькауано»[670].

Штаб роялистов во главе с полковником Х.Ф. Санчесом находился в Консепсьоне, но часть сил ещё занимала Чильян, который был утрачен в ноябре 1818 г. Перед лицом превосходивших сил противника роялисты решили эвакуировать Консепсьон, покинув город вместе со всем его населением. Роялисты приказали покинуть город даже всем монахам и священникам[671]. Жители, запуганные рассказами о злодеяниях армии патриотов, последовали за отступающими войсками. Отряды под началом Санчеса должны были уйти за Био-Био и организовать сопротивление с помощью партизан и индейцев-арауканов, остававшихся верными испанцам[672].

Пока роялисты отступали из Консепсьона, патриоты получили известия о готовящемся нападении на Чильян. Командиры патриотов решили не искушать судьбу и отступили на север от Чильяна. Сложилась забавная ситуация, когда, опасаясь превосходивших сил противника, и одна и другая сторона отступали. Войска противников двигались в противоположных направлениях, желая избежать боевого столкновения. Покинутый Консепсьон был разграблен бандолерос[673]. Вся огромная территория юга погружалась в пучину хаоса и безвластия, где царили мелкие отряды и банды разного рода вооруженного люда.

На юге Чили с особенной силой проявились недостатки новой армии. Военачальники сталкивались с такими проблемами как дезертирство и отсутствие денег для выплаты жалования. Дезертирство было столь масштабным, что власти в Консепсьоне боялись потерять всех, вплоть до последнего солдата. В день убегали от 6 до 8 человек[674]. Эти дезертиры сбивались в банды, которые довершали общий хаос. Крестьяне под влиянием священников и роялистских «пропагандистов» шли в партизанские отряды, воевавшие против патриотов. Как отмечал Дж. Коффин, находившийся тогда на юге, среди крестьян отмечается искреннее сочувствие роялистам[675].

Правительство снарядило небольшую экспедиционную армию под командованием Рамона Фрейре, который был назначен губернатором Консепсьона. У властей не было ресурсов, чтобы организовать большую армию для похода на юг, поэтому завоевание Вальдивии и Чилоэ откладывалось на неопределенное время. Сан-Мартин рассчитывал склонить роялистов на юге к сдаче. Деликатную задачу переговоров он поручил пленному роялисту, приговоренному к смерти за двойное предательство, Висенте Бенавидесу. Его даже снабдили деньгами для этой миссии. Это была крупная ошибка патриотов. Бенавидес не только не оправдал надежд, но и стал одним из самых жестоких и непримиримых вождей роялистских партизанских отрядов, наводивших ужас на население на всем юге. Чилийский историк и писатель Б. Викунья Маккенна писал о нём: «Бенавидес по своей природе противился всему доброму и хорошему, у него был непокорный характер, его с полным правом можно назвать злым гением Чили»[676].

Бенавидес сумел договориться с индейскими вождями и мобилизовать огромные массы арауканов (мапуче) для борьбы с креолами, патриотами. Так исполнился один из самых страшных кошмаров, беспокоивших О’Хиггинса сразу после Чакабуко. Он делал все возможное, чтобы привлечь индейцев на свою сторону или, по крайней мере, нейтрализовать их. Он встречался с их вождями, обещал, договаривался, однако арауканы выбрали партию короля. И в этом роковую роль сыграл Бенавидес, сумевший добиться их доверия[677]. Крестьянские партизаны и индейские орды придавали войне народный характер реакции низов на насилие со стороны властей, разорявших деревню чрезвычайными поборами и мобилизациями. Как вспоминал один из участников войны, роялисты и индейцы нападали на поселения, «убивая (убивали в основном индейцы) всех, кого находили работающими на полях, сжигали их ранчо, не брали пленных, ни щадили детей старше восьми — девяти лет»[678].

Армия Фрейре медленно продвигалась на юг из Сантьяго, к нему постоянно шли подкрепления. В декабре 1818 г. на помощь Фрейре были посланы основные силы патриотов, которые достигли более 3 тысяч человек. Эту армию возглавил аргентинец А. Балькарсе. Патриоты заняли Чильян, Сан-Карлос, Лос-Анхелес и Консепсьон. Отряды роялистов отходили, не вступая в бой с противником. Постепенно страх и паника овладели отступающими, солдаты в беспорядке бежали на юг, полностью дезорганизовав остатки армии. Юг был освобожден патриотами без серьезной борьбы, но за рубежом реки Био-Био территория контролировалась партизанскими отрядами роялистов и ордами индейцев.

Санчес признал своё полное поражение и решил разделить остатки армии на две части. Профессиональные военные, в основном испанцы, ушли в сторону Вальдивии, а отряды местных партизан остались на Био-Био под командованием В. Бенавидеса. Их задачей стало ведение партизанской борьбы с патриотами по ту сторону границы с Арауканией[679]. На долгое время юг погрузился в пучину войны на уничтожение, которая в чилийской традиции называется «война на смерть».

Пока шла подготовка экспедиции в Перу, эскадра судами, бывшими в распоряжении чилийцев, готовилась провести рейд на перуанском побережье. Эти корабли везли с собой массу прокламаций, которые должны были, по замыслу О’Хиггинса, поднять население Перу на борьбу за независимость. Сан-Мартин скептически относился к этим планам, так как делал ставку на исключительно военное решение.

Между тем, в феврале 1819 г. пришли известия из Испании о снаряжении в Кадисе экспедиции умиротворения на Рио-де-Ла-Плату. Обеспокоенные этим известием, власти Буэнос-Айреса потребовали от Сан-Мартина перейти Анды и вернуться в Аргентину, чтобы занять оборону от возможного нашествия испанских войск. Эта новость вызвала большое смятение в Чили.

Захват испанского корабля “Мария Исабель”

Лорд Томас Кокрен

О’Хиггинс понимал, что угроза испанского нашествия на Рио-де-Ла-Плату нешуточная, и успех роялистской кампании может уничтожить все завоевания патриотов. С другой стороны, эти новые обстоятельства ставили под вопрос саму идею освободительной экспедиции в Перу, которая должна была ликвидировать угрозу роялистской реставрации в Чили. После этих известий 16 марта 1819 г. на чрезвычайное заседание собралась ложа «Лаутаро», которая решила срочно отправить для переговоров своего представителя к Сан-Мартину, который уже находился в Мендосе. Цель поездки — убедить аргентинцев отменить приказ о переброске армии. Одним из аргументов был тот факт, что после Майпу Андская армия на две трети состояла из чилийцев. Позиция чилийцев неожиданно была полностью поддержана Сан-Мартином[680].

Получив такую мощную поддержку в лице Сан-Мартина, ложа, а значит, и правительство, приняла решение, что армия должна остаться в Чили. Кроме того, надо было ускорить подготовку похода в Перу[681]. Большой импульс к этому был получен после прибытия в Чили опытного английского флотоводца лорда