Королевство Кипр и итальянские морские республики в XIII–XV веках - Светлана Владимировна Близнюк

не только его самого, но и всей его большой семьи. Находясь на вершине власти в Фамагусте, он создавал поле деятельности для своего клана, зону его экономической безопасности на Кипре, базу для собственного политического роста, политических связей и карьеры: из капралов в массарии, из массариев в капитаны, из капитанов в члены Совета старейшин, а там и до трона дожа оставался один шаг. Кроме того, практически неограниченная власть и постоянные злоупотребления также позволяли генуэзскому чиновничеству компенсировать и транспортные расходы, и затраты на покупку должности, если таковая имела место быть. Вторая сторона жизни стоила риска и необходимости мириться с бытовыми неурядицами. Именно она обеспечивала источники богатства, к которым так стремились граждане республики. Именно ради нее они были готовы терпеть опасную и полную лишений жизнь чиновника на Кипре. Доходность была больше там, где было больше риска.

Однако если мы говорим о системе управления генуэзской Фамагустой в целом, главным должен быть вопрос не наличия или отсутствия четко отлаженных управленческих механизмов, чиновничьих должностей, обогащения, злоупотреблений или, наоборот, честности исполнявших их людей, а проблема их эффективности. За построением административных структур нельзя упустить из виду их главную задачу и смысл их существования: обеспечить бесперебойное функционирование рынка, за который и вела войну Генуя в 1373–1374 гг., при максимальной его безопасности. За решение данной задачи несла ответственность прежде всего высшая власть колонии.

III.1.2. Капитан Фамагусты и его "свита"

Титул, который носил глава генуэзцев на Кипре до войны 1374 г. и после нее — подеста, с одной стороны, не представлял собой чего-то необычного. Точно так же именовались главы лигурийских коммун и многих других итальянских городов. До некоторой степени он отражал значимость Фамагусты в левантийских делах республики. Коллеги этого официала в крупнейших генуэзских центрах, в Пере и на Хиосе также были подеста. О том, что обозначение высокого ранга чиновника было традицией, можно судить по тому, что глава генуэзцев в Золотой Орде, ничем не уступавший капитану Фамагусты, а тем более, подеста Перы, по старинке продолжал именоваться консулом. С другой стороны, после войны к традиционному титулу подеста был добавлен военный титул капитана. Хотя глава Фамагусты и удержал после победы в войне все те управленческие, политические и хозяйственные функции, которые возлагались на генуэзских подеста и консулов, его полное титулование «capitaneus et podestas civitatis Famaguste et omnium Ianuensium in regno Cipri»[844] прямо указывает на его основные обязанности. То, что военный титул "капитан" вытеснил гражданский в делопроизводстве, а не редко и в формулярах посланий к главе Фамагусты, не может не говорить нам о том, как в метрополии оценивали его основное предназначение. Отныне его главным долгом была защита Фамагусты от внешней опасности и обеспечение внутреннего порядка в городе. А обстановка в нем, судя по всему, всегда была неспокойной. Не случайно в 1448 г., сразу после передачи Фамагусты Банку св. Георгия, капитан жалуется протекторам Банка на постоянные грабежи и насилия, совершаемые в городе[845].

Капитан Фамагусты, опиравшийся в своей деятельности на помощь массариев и викария, на советы членов оффиций, хотя и не был государем, имел свою commitiva: это одновременно и аппарат, и нечто, напоминающее двор. То содержание, которое коммуна, а позднее Банк св. Георгия ему выплачивали, не были, собственно говоря, только его жалованьем. В массарии прямо говориться: "жалование для господина капитана с его свитой" (salario pro domino capitano cum sua comitiva)[846]. На эти деньги капитан должен был содержать и кормить небольшой штат помощников, обеспечивавших исполнение его прямых обязанностей. Годовое жалование капитана Фамагусты вместе со "свитой" составляло от 12400 до 22 тысяч белых безантов в год[847]; массария — от 2500–3400 белых безантов[848]; нотария и писца массарии — 1400–1600 белых безантов в год[849]. Как видим, жалование капитана значительно превышало выплаты любому другому чиновнику колонии. До передачи Фамагусты Банку св. Георгия капитан находился в непосредственном подчинении дожа Генуи. После 1447 г. он был поставлен в зависимость от протекторов Банка, которая, как представляется, была более жесткой и стеснительной для него хотя бы ввиду их практически постоянного присутствия в городе[850]. В самой Фамагусте власть капитана в определенной степени контролировалась и ограничивалась массариями, членами Оффиций монеты и попечения и в какой-то степени "Советом всех генуэзцев" города. Во всяком случае, они все были обязаны принимать решения коллегиально, будь то сдача в аренду недвижимости, продажа габелл или назначение на должность. Формула массарий: "in presentia dominorum capitanei, massariorum et officii monete", — абсолютно стандартна и не меняется на протяжении почти столетнего господства генуэзцев в Фамагусте. Предписания, посылавшиеся из Генуи в Фамагусту, всегда направлялись не только капитану, но и массариям, членам оффиций и Совету. Более того, в ряду адресатов называются, пусть и формально, вся коммуна и общество города, что должно было хотя бы символически напоминать о коммунальном устройстве колонии: "… capitaneo et massariis… Consilio, communi et universitati civitatis nostre Famaguste…"[851]. Таким образом, на каждого члена "коммуны" формально возлагалась своя доля ответственности за их исполнение.

Судить о составе штата капитана (хотя трудно судить о том, какие изменения этот штат претерпевал за век) можно по инструкции, составленной в Оффиции попечения Романии в начале 1427 г. для капитана Пьетро Дориа и по статутам Фамагусты 1448 г.[852]. Первым, кого следует упомянуть среди членов этого "двора", был викарий — специалист-правовед, "юрист с хорошей репутацией" (iurista bone fame)[853], как правило имевший степень доктора права, призванный помогать капитану в суде. По каким-то причинам он считается вторым лицом в администрации генуэзских колоний. Далее следуют двое кавалериев, которых капитан привозил с собой из метрополии и которые осуществляли приговоры и наказания. Они следили за состоянием карцеров и исполнением наказаний, словом: выполняли различные полицейские функции[854]. Десять упомянутых в инструкции хорошо подготовленных "servientes", по-видимому, также были задействованы при этом. От двух до четырех слуг, которых из-за военного звания капитана следует назвать денщиками, обеспечивали быт, а повар — пропитание коммитивы. Наконец, двое мальчиков на побегушках (regacii) могли исполнять всякие поручения капитана и его подручных. Кроме всего прочего, капитану также полагались четыре лошади. Статуты Фамагусты 1448 г. называют в свите капитана еще двух трубачей (tubicines)[855]. Кавалерию в свою очередь полагался слуга, который состоял на службе у коммуны и, как соций и стипендиарий, получал жалование из казны приблизительно в 20–25 безантов в месяц (famulus cavalerii… socius et stipendiarius)[856]. На более низкой