Рискованная игра Сталина: в поисках союзников против Гитлера, 1930-1936 гг. - Майкл Джабара Карлей
21 декабря, незадолго до своего отъезда, Буллит провел долгие переговоры с Литвиновым. Он сообщил Рузвельту, что нарком много рассказывал про вступление СССР в Лигу Наций. Франция оказывала давление. На самом деле за два дня до этого Политбюро одобрило новую политику, основанную на Лиге и коллективной безопасности, для укрощения нацистской Германии. Читатели, наверно, помнят, что нам пришлось немного вернуться назад во времени. СССР вступит в Лигу Наций только через девять месяцев. Япония представляла собой угрозу на востоке, и советскому правительству было необходимо защитить свои западные границы. Германия и Польша не были опасными на настоящий момент, но могли стать, если бы СССР втянули в долгую войну с Японией. По словам Литвинова, они знали, что эти страны ведут «переговоры… и мечтают в итоге напасть на СССР», если на Дальнем Востоке начнется длительная война. Польша нацелилась на Украину, а Германия — на Прибалтику. Через месяц, в январе 1934 года, они заключат пакт о ненападении. Так что если на тот момент Буллит был слегка удивлен подходом Польши, то скоро его удивление прошло. Литвинов не упомянул разговор с Поль-Бонкуром, однако сказал: «Франция предложила заключить оборонительный союз с СССР, в рамках которого страны бы договорились о следующем: если на одну из них нападет Германия, то другая должна сразу же объявить Германии войну». Важным условием было вступление СССР в Лигу Наций. Читатели уже знают, что хотя Поль-Бонкур всячески поддерживал эту идею, чиновники МИД Франции выступали против. Литвинов только что получил от Политбюро одобрение новой внешней политики на Западе и очевидно был уверен в себе. Буллит упомянул, что у СССР нет общей границы с Германией, но Литвинов оставался невозмутим. Означает ли это, спросил американский посол, что «Красная армия пойдет против Германии, чтобы поддержать Францию?».
«Это будет легко, — ответил Литвинов, — по сравнению с тем, насколько будет трудно заставить французскую армию выступить против Германии и оказать поддержку СССР». Литвинов умел острить. Он четко подсветил главную проблему в франко-советских отношениях на ближайшие годы. Но давайте не будем слишком забегать вперед.
Для СССР безопасность на западе была связана с безопасностью на востоке. Разговор снова зашел о Японии. Литвинов понятия не имел, соберется ли Япония сражаться или нет, но предположил, что она сама пока не знает. «Мы обсуждали, — писал Буллит, — способы и средства предотвращения нападения». Помимо поставки рельсов, Литвинов предложил еще заключить ряд пактов о ненападении между США, СССР, Китаем и Японией. Буллит полагал, что это будет непросто. Однако сдержать агрессию Японии можно, даже если просто показать, что СССР и США теперь сотрудничают. В связи с этим Литвинов предложил организовать весной 1934 года визит американской эскадры или военного корабля во Владивосток или Ленинград. Буллит согласился предложить эту идею Рузвельту.
Затем разговор перешел к торговым вопросам, но не к «джентльменскому соглашению». Литвинов сказал, что СССР стремится к экономической самодостаточности, но если правительство сможет получить долгосрочные кредиты, то продолжит закупать товары в США. «На настоящий момент Литвинов полностью сосредоточен на сохранении мира на Дальнем Востоке, — пришел к выводу Буллит. — Я уверен, что СССР готов отдать нам все, что угодно, с точки зрения коммерческих договоров, в ответ на моральную поддержку в сохранении мира». Тут Буллит начал переоценивать американские позиции.
По дороге домой Буллит отправил в Вашингтон телеграмму, в которой осветил еще несколько интересных моментов. Снова возник вопрос франко-советских отношений и страха перед войной с Японией, которая может выступить вместе с Германией и Польшей. По словам Литвинова, «СССР считает, что Япония вполне может напасть этой весной, и полагает, что необходимо всеми возможными способами укрепить западные границы». Что касается соглашения с Францией, Литвинов надеялся, что в скором времени будет подписан «четкий договор, имеющий обязательную силу». Затем он добавил: «Соглашение может провалиться, так как против него выступают Даладье и британцы, а Эррио и большинство французского правительства поддерживают». Таким образом, на тот момент германофилия Даладье была проверена. Из-за растущей угрозы, исходящей от Германии и Японии, советское правительство все сильнее хотело улучшить отношения с США. «Сложно переоценить сердечность, — писал Буллит, — с которой меня принимали все члены правительства, включая Калинина, Ворошилова и Сталина». В сопроводительном послании Рузвельту Филлипс обратил внимание на слова Литвинова о возможном германо-польском нападении на СССР совместно с Японией. Это «что-то настолько новое и неожиданное, что я подумал, что необходимо поставить вас об этом в известность»[536].
Вечером 21 января Буллит уехал из Москвы. Он сделал остановки в Берлине и Париже. Буллит поговорил, помимо всех остальных, с Поль-Бонкуром, и тот сказал ему, что Франция вряд ли сможет оплатить свои долги США. Посол всячески возмущался, но это не произвело никакого впечатления на французов. Долги перед США были не только у СССР. Буллит спросил Поль-Бонкура о возможной войне на Дальнем Востоке, на что тот ответил, что она вполне вероятна. Но затем добавил, что «многие войны, которые должны были начаться, так и не начались»[537].
Литвинов также записал в своем дневнике разговор с Буллитом, и там намного больше фактов. Вначале нарком упомянул про поставку американских рельсов, о которой упомянул Сталин на банкете у Ворошилова. Буллит высказал сожаления относительно того, что Трояновский не сможет сопровождать его обратно в США, так как он думал возобновить переговоры о выплате долга. Посол также упомянул законопроект Джонсона о невыплаченных долгах, который находился на согласовании в Конгрессе. Он запрещал выдачу кредитов тем странам, которые не закрыли свои предыдущие финансовые обязательства перед США. Если до 15 января не будет найдено решение, то Рузвельт может столкнуться с серьезными политическими сложностями. Также обсуждались торговые вопросы, и Литвинов предупредил Буллита о препятствиях и ограничениях, которые мешают развитию торговли между СССР и США. Кроме того, обсудили возможный визит американского флота в СССР, но по инициативе Буллита, а не Литвинова. Нарком рассказал о сложностях, которые возникают при заключении пакта о ненападении на Дальнем Востоке. Здесь все соответствовало рассказу Буллита. В своем отчете Литвинов не написал ничего,
