Новый Свет, Инк. Создание Америки английскими торговцами-авантюристами - Джон Батман
Помимо резонансной прозы, Смит создал замечательную карту Новой Англии, которая, пожалуй, превзошла его работу с Виргинией. Созданная Саймоном ван де Пассе, который выполнил портреты Покахонтас и сэра Томаса Смайта, карта содержит портрет самого Смита и легенду о его самовозвеличивании: «Адмирал Новой Англии». Ухоженный и уверенный в себе, Смит смотрит на буколический пейзаж, усеянный приятными деревьями, холмами и аккуратными жилищами. Индейцев нет, а единственный дикий зверь больше похож на домашнюю кошку, чем на леопарда. Карту пересекают локсодромы — сети линий, которые, кажется, уменьшают просторы океана и соединяют Америку с Англией. Это страна, прирученная и готовая к колонизации.
Смит надеялся использовать эту чудесную книгу для продвижения своего собственного предприятия. Но когда это не удалось, он обратился к лейденской группе, предложив свои услуги в качестве советника и проводника. Это была его последняя надежда на возвращение в Новый Свет. Но, несмотря на его обширные знания и опыт, сепаратисты сказали: «Спасибо, но не надо».
Они объяснили, что купить его книгу будет дешевле, чем нанять его. Позднее Смит высмеял их «шутливое невежество», которое впоследствии принесло им «огромное количество страданий» и которого можно было бы избежать, если бы они просто посоветовались с ним, а не «говорили, что мои книги и карты гораздо дешевле, чтобы научить их, чем я сам».
Но если лейденская группа отказала Смиту, то на новое предложение Томаса Уэстона она ответила «да». До создания Совета Новой Англии, как называлась новая группа во главе с Горджесом, они были настроены на частную плантацию в Виргинии. Но Уэстон учуял хорошую деловую возможность в этом новом районе. Во-первых, регион, как подробно описал Смит, был привлекателен для него, в основном из-за «настоящей прибыли, которую можно получить от рыболовства, которое водится в этой стране». Кроме того, судя по всему, Уэстон полагал, что новый совет будет меньше следить за его деятельностью. Поэтому он убеждал лейденскую группу, что «им лучше отправиться» в Новую Англию, а не в Джеймстаун, как они планировали изначально.
Размышляя над этой новой возможностью, лейденская группа взвесила все за и против. К минусам можно отнести то, что у них не будет легкого доступа к устоявшейся общине англичан, знающих местные порядки. С другой стороны, они не столкнулись бы с религиозными ограничениями, которые могли бы наложить на них губернаторы Джеймстауна.
В конце концов, они пришли к консенсусу. «Всеобщее мнение склонилось» в сторону Новой Англии, писал Брэдфорд, хотя у них еще не было разрешения Совета Новой Англии. Уэстон заверил их, что он позаботится об этой технической стороне дела и сможет получить для них патент.
Пока шли летние дни 1620 года, Кушман и Карвер заключили окончательную сделку с Уэстоном. Договор предусматривал совместное владение колонией в течение семи лет. Вся прибыль поступала в общий фонд, из которого оплачивались расходы поселенцев. По истечении семилетнего срока прибыль делилась в зависимости от количества акций. Одна акция стоила десять фунтов, ее можно было купить за наличные или провизию. Каждый поселенец старше шестнадцати лет получал одну акцию на выплату.
Все было согласовано. Затем, в последнюю минуту, в наглой манере, Уэстон внес в договор два изменения, которые существенно меняли характер обязательств поселенцев. Во-первых, земля и дома должны были быть включены в расчет прибыли. Это лишило поселенцев ключевого стимула, поскольку они рассчитывали получить полную собственность на дома, которые они построят, и земли, которые они будут обрабатывать. Во-вторых, поселенцы должны были работать на компанию семь дней в неделю — а не пять, как было оговорено изначально, — до того дня, когда они окончательно выплатят свой долг.
Это вызвало бурную реакцию. Некоторые представители группы Лейдена пригрозили выйти из сделки, если условия будут приняты, а один из крупных инвесторов Вестона пригрозил выйти из сделки, если новые условия не будут одобрены. Кушман и Карвер согласились на изменения, утверждая, что это лучшая сделка, которую они могли получить, и в конце концов договор был подписан. Но несколько сепаратистов, согласившихся ехать, отказались от участия, и окончательный контингент «святых», как называл их Брэдфорд, теперь насчитывал всего сорок шесть человек. Чтобы создать разумную общину для колонии, им пришлось набрать много людей, которых они называли «чужаками», потому что они не были связаны с группой. Некоторые, как Стивен Хопкинс, переживший шторм на Бермудах и некоторое время живший в Джеймстауне, были набожными протестантами и путешествовали со своими семьями. Многие другие, однако, не всегда сочувствовали религиозным целям лейденской группы.
Наконец, 6 сентября 1620 года — через семь недель после запланированной даты отплытия — «Мэйфлауэр», «сладкий» торговый корабль, ранее использовавшийся для перевозки вина, наконец отплыл в Америку, которую Уильям Брэдфорд назвал своим «великим путешествием». Два месяца спустя, 11 ноября 1620 года, корабль встал на якорь в гавани, которая сегодня известна как Провинстаун.
Пилигримы поселились в Плимуте на сложных условиях, выдвинутых Уэстоном и его единомышленниками. Сам Уэстон продал свою долю в американском предприятии всего через год, а позже стал членом палаты бюргеров Джеймстауна и начал ряд других предприятий с разной степенью успеха. Через пять лет пилигримы пересмотрели условия своего долга с меньшей группой первоначальных инвесторов, но он все равно оказался настолько обременительным, что они полностью погасили его только в 1648 году. К тому времени колония Массачусетского залива и ее столица Бостон полностью затмили маленькую общину Плимута как центр активности в Новой Англии. В конце концов, в 1691 году эти две колонии — вместе с провинцией Мэн, островами Мартас-Винъярд и Нантакет, а также (ныне канадскими провинциями) Новой Шотландией и Нью-Брансуиком — объединились в провинцию Массачусетский залив.
Хотя пилигримы выжили, колония никогда не была особенно процветающей или прибыльной. Более того, Брэдфорд считал, что община не справилась со своей первоначальной задачей. Пилигримы планировали своего рода социалистическое начинание, где земля будет находиться в общей собственности, а каждый будет вносить свой вклад, чтобы потом разделить его между всеми. Они изо всех сил пытались осуществить этот «общий курс», как называл его Брэдфорд, надеясь доказать выдвинутое Платоном и «другими древними» предположение, что «отнятие собственности» и «объединение общины в содружество» «сделает их счастливыми и процветающими; как будто они мудрее Бога».
Но вместо этого план породил «смятение и недовольство»: молодые, неженатые мужчины не хотели безвозмездно работать на других мужчин и их семьи; более сильные и крепкие мужчины считали, что им положена большая доля пособий; «пожилые и тяжелые» мужчины чувствовали себя неуважаемыми, когда их «уравнивали» со всеми остальными; а женщины, которых заставляли выполнять работу для всего общества, воспринимали свою
