Советская элита от Ленина до Горбачева. Центральный Комитет и его члены, 1917-1991 гг. - Эван Модсли

должны ежегодно отчитываться перед своими партийными организациями[575]. Ещё одно предложение заключалось в том, что половину ЦК должны составлять учёные разных специальностей — политологи, экономисты, юристы и другие. Это должно было превратить ЦК из сборища чиновников высшего ранга в реальный «интеллектуальный центр партии»[576]. Секретарь Киевского горкома партии предложил, чтобы у каждого члена ЦК был платный помощник-консультант, с одновременным сокращением штатов на низовом уровне, но с повышением уровня профессионализма в центре, где должны быть постоянно действующие комиссии. Всё это позволит вовсе обойтись без Политбюро[577]. Вносились также предложения о создании некоторого «Совета равных» взамен этого высшего органа партии, о ликвидации поста генерального секретаря и «восстановлении истинно коллегиального руководства», которое, как считалось, существовало при Ленине. Сами съезды партии должны созываться намного чаще, обеспечивая «возможно более полное обсуждение» целого ряда проблем публичной политики и внутрипартийных дел[578].

Аналогичные вопросы поднимались в письмах рядовых членов партии, поступавших в течение года или более после съезда в центральный партийный аппарат. В них высказывались реальные претензии в отношении того, что лидеры партии полностью избавлены от демократического контроля со стороны партийных масс или со стороны выборных органов таких, как Центральный Комитет. Почему, например, не предпринимается никаких действий против предыдущих партийных руководителей, проводимая которыми политика столь явно провалилась, или допустивших злоупотребления своим служебным положением? Почему партийные лидеры столь редко дают интервью в СМИ и почему они редко выступают перед рядовыми членами партии? Почему они не желают информировать членов партии о политических мерах, направленных на преодоление экономического кризиса, а также — почему деятельность генерального секретаря Центрального Комитета в целом приносит столь малые результаты[579]? Почему помимо всего прочего партийные органы, включая Центральный Комитет, размещены в роскошно обставленных и оборудованных зданиях, обладают целым парком автомобилей высокого класса, и почему доходы партийных чиновников втрое превышают средний доход членов партии, которых они представляют[580]? Почему руководители партии и государства, «забывая о чести, совести и элементарных нормах приличия», строят себе на общественные средства дачи-дворцы, в то время как полмиллиона семей стоят в очереди за жильём? «Вам не видны нужды народа из окон Ваших автомобилей, — заявил секретарь парткома полка из Белоруссии, — особенно зимой при включённом отоплении»[581].

Подобные вопросы широко отражались в печатных изданиях и возникали при опросах общественного мнения, проводившихся среди членов партии. Центральная контрольная комиссия заявляла весной 1991 г. об «информационном голоде в партии». Сотрудники Центрального Комитета сами признавали отсутствие «взаимодействия и обмена информацией на всех уровнях партийной структуры»[582]. Со своей стороны члены партии ощущали отстранённость от процесса принятия партийных решений и жаловались на то, что принятые XXVIII съездом лозунги, призывавшие к развитию партийной демократии, не были подкреплены на практике созданием действующего механизма, с помощью которого рядовые члены партии могли бы выражать свои взгляды. Им было оставлено единственное право — платить членские взносы. По их мнению, главным являлось противоречие между «авторитарным бюрократическим аппаратом и демократическими устремлениями рядовых членов партии, порождёнными теми изменениями, которые имели место в стране, начиная с апреля 1985 г.»[583] В резолюциях низовых партийных организаций и письмах членов партии содержались разные предложениях о способах преодоления разрыва между руководством и партийными массами, включая прямые выборы партийных секретарей и расширение представительства рядовых членов партии в выборных партийных органах всех уровней вплоть до Центрального Комитета[584]. Вероятно, предполагали члены Центрального Комитета, необходимо иметь специальный партийный телевизионный канал, который бы информировал народ о деятельности руководящих партийных органов, с тем чтобы люди не спрашивали, «…чем вы там занимаетесь в своих комиссиях?» Были также призывы изгнать из рядов партии коррупционеров и дискредитировавших себя лиц, а также о более открытом и справедливом распределении финансовых ресурсов партии (как сообщалось, главная причина, по которой члены партии обязаны платить взносы, состояла в том, что эти средства расходовались на содержание освобождённых работников партийного аппарата)[585].

Наибольшую поддержку находили такие предложения, как введение прямых выборов партийных руководителей всех уровней рядовыми членами партии, предоставление больших прав низовым партийным организациям и подчинённость высших уровней партийного руководства всем членам партии[586]. «Дела ныне обстоят таким образом, — подчёркивал секретарь Курского обкома партии, — низовые партийные организации, являющиеся, как принято считать, основой партии, лишены каких-либо властных полномочий и практически не в состоянии влиять на деятельность высших партийных органов, включая Центральный Комитет»[587]. Партийные комитеты со своей стороны «…слишком далеко оторвались от избравших их партийных организаций»[588]. Одно из популярных предложений, поддерживавшееся двумя третями членов партии, заключалось в проведении периодических референдумов в партии, организуемых Центральным Комитетом по собственной инициативе или по требованию нескольких партийных организаций. Другое предложение состояло в обсуждении решений центральных органов партии низовыми партийными организациями, которые должны их ратифицировать перед введением в действие[589]. Поскольку наиболее серьёзную озабоченность вызывала работа Центрального Комитета, то предлагалось, чтобы определённая часть его членов была освобождена от всех иных обязанностей и имела возможность больше времени уделять общению с рядовыми членами партии. Предлагалось также ограничить возраст членов ЦК 60 или 65 годами[590]. Выступая на пленуме ЦК в феврале 1990 г., известный офтальмолог Святослав Фёдоров заявил, что при среднем возрасте членов Центрального Комитета, равном 69 годам, «…просто по биологическим и психологическим причинам нет никакой надежды на то, что он способен осуществить программу фундаментальных реформ, и единственной альтернативой является его решительное омоложение»[591].

Самих членов Центрального Комитета беспокоило отсутствие у них реального влияния. Если в предыдущие времена Центральный Комитет, как было всем известно, принимал весьма ограниченное участие в выработке партийных решений, то при новом руководстве, приверженном идее демократизации, членам ЦК оказалось сложным исполнять новые для себя роли, которые, очевидно, им были доверены. Первый секретарь ЦК компартии Латвии Ян Вагрис жаловался на продолжающуюся практику подготовки важнейших партийных документов исключительно в «московских кабинетах». Он заявил в своём выступлении на февральском 1990 г. пленуме, что смог впервые увидеть проект программного документа «Вперёд, к гуманному, демократическому социализму» только во время регистрации участников пленума. Секретарь Московского горкома партии Юрий Прокофьев подчеркнул, что этот документ никогда не обсуждался в комиссиях, которые создавались для предварительного обсуждения разработок ЦК[592]. Кемеровский первый секретарь обкома Александр Мельников несколькими месяцами ранее также жаловался пленуму ЦК на то, что Политбюро «…всё ещё продолжает издавать от имени ЦК решения, принятые без активного участия его членов, как это было с заменой главного редактора