Знаки, символы и коды культур Востока и Запада - Светлана Тевельевна Махлина
В западной науке недавно зародилось новое направление Motherhood Studies, когда в 1976 году вышла в свет книга А. Рич «Рожденная женщиной». Затем в 1978 году появилась книга Н. Чодороу «Воспроизводство материнства», а в 1980-е годы работы французской исследовательницы Э. Бадинтер. Во всей этой литературе культивировалась «сладость материнской любви» и «материнской ответственности»[218]. Если в XIX веке материнство считалось важнейшей социальной ролью женщины, то с развитием общества и наук о нем материнство стало подвергаться более пристальному анализу. В работе Дж. Баулби «Материнство и психическое здоровье» доказательно показано на большом количестве примеров, что связь между матерью и ребенком становится доминирующей в его последующей жизни, а разлука с матерью приводит к негативным последствиям в дальнейшей жизни человека[219].
Во взаимодействии ребенка до одного года с матерью формируется потребность в общении с другими людьми. От года до трех лет возникает предметно-манипулятивная деятельность. И роль матери остается доминирующей, осуществляя первичную социализацию ребенка, формируя его жизненный сценарий, закладывается духовно-эмоциональный фундамент личности. Через материнскую любовь происходит процесс созидания личности. Это отразилось в искусстве, в котором всегда воспевается материнская любовь. Мать и дитя – тема в искусстве вечная. Когда изображается женщина с ребенком – это всегда гимн материнской любви, самой сильной любви на свете.
Когда мы обращаемся к изучению материнства в сфере искусства, то оказывается, что у художниц материнство трансформирует их занятия творчеством, которое вытесняется на долгое время материнскими практиками. Известно, что многие матери прерывают свою работу в связи с рождением ребенка и до тех пор, пока он нуждается в интенсивном уходе, не работают – даже дольше, чем длится отпуск по рождению ребенка. Известно, что у актрисы Л. Целиковской родился больной мальчик. Диагноз был неутешительный. Но она на несколько лет оставила артистическую деятельность и выходила ребенка так, что он вырос здоровым и достойным членом общества. Все же в патриархатном обществе мать-художница сталкивается с двойной дискриминацией[220]. Особенно ярко это проявлялось в институте материнства у многих народов. В пример можно привести практику представителей кочевых обществ Северного Кавказа, где «женщина… ценилась значительно ниже мужчины, поэтому питание и развитие ее шло по остаточному принципу, что в итоге приводило к воспроизводству больного и слабого потомства»[221].
Материнство – самая значимая ценность культуры. «С момента возникновения оно имеет социокультурный характер и служит в качестве модели для всех последующих отношений. Именно в общении с матерью, в процессе совместной деятельностью с нею ребенок усваивает первые понятия о мире, об обществе, и социальность для него представлена первоначально главным образом матерью. Образ мира он отождествляет с матерью»[222].
Вот почему самая главная любовь, высочайший ее тип – материнская, альтруистическая по своему характеру. «Именно из-за своего альтруистического бескорыстного характера материнская любовь всегда рассматривалась как высочайший тип любви, самая священная из эмоциональных уз»[223]. Мать в большинстве случаев заботится о ребенке. Но, кроме того, она стремится заботиться о том, чтобы дать ребенку чувство жизнелюбия, стать счастливым человеком. Достигается это не всегда, увы! Вот почему материнскую любовь нередко сопровождает тревожность. А это также ведет к разного рода негативным последствиям для ребенка, сопровождая всю его последующую жизнь стремлением освободиться от давления матери.
Нередко материнская любовь перерастает в деспотизм. Пока ребенок маленький – любить его несложно. Но как только он вырастает, ему необходимо отделиться от матери. И вот тут начинается серия конфликтов, которые выражают недостаточность материнской любви. В жизни такое встречается довольно часто. Матери недовольны выбором своих детей спутников жизни – они всегда не соответствуют их идеалу для своего ненаглядного дитяти, хоть ему уже много лет и он стал самостоятельной личностью. И только тогда, когда мать способна к любви – мужа, других людей, – вынести отделение ребенка от себя может только та, которая обладает истинной материнской любовью: «искренняя любовь несет в себе созидательное начало и предполагает заботу, уважение, ответственность и знание»[224]. Именно такая любовь способствует нашей жизнеспособности, счастью, развитию и свободе.
На материнскую любовь влияет атмосфера в семье. Если отец и мать не любят друг друга, а живут вместе ради ребенка, то это накладывает на ребенка более мучительные состояния, нежели разрыв между ними. Один из вариантов воспитания детей – одинокие матери, что нашло отражение в советском кинематографе. «В кинопроизведениях проявляется культура одиночного материнства, основанная на социальных отношениях и соответствующих символических кодах»[225]. В этих картинах утверждалась мысль, что работающая женщина может вырастить полноценного ребенка, восполняя недостаток отсутствия отца любовью. «Контракт ″работающая мать″ продолжал быть нормативным для советских женщин»[226]. Отца же заменяло государство «В кино государство показано как главный благодетель, помогающий одинокой матери преодолевать многие препятствия»[227]. Советская женщина, выйдя из подчиненного положения в обществе, попала в достаточно сложную ситуацию. «Благодаря интенсивной государственной политике по работе с женским населением в период 1920–1930 гг. из аморфной женской массы получился адресный сегмент подконтрольного псевдогражданского общества в тоталитарной системе»[228]. Следует помнить, что именно в советский период женщина превратилась из маргинального социального объекта в активного строителя общества. Именно «женский удел демонстрировал мощный разрыв с традицией. Советская женщина освоила все виды и сферы деятельности, которые ранее занимали мужчины – экономику,
