Героини, из которых мы выросли. Как Царевна-Лягушка, Блондинка в законе и Русалочка сформировали нас и мир вокруг - Лика Родина
Владимир Пропп, исследователь волшебных сказок начала XX века, проанализировав множество сказочных историй со всего мира, выяснил, что все они, в сущности, похожи. Герой (реже героиня) сначала живет неплохо, потом что-то случается, и вот уже нужда или недобрые персонажи заставляют бедного героя двинуться в путь, чтобы сражаться со злом, добывать себе царевну или обещанные полцарства[5]. Почему этот сюжет постоянно повторяется? Пропп и другие исследователи фольклора и его повторяющихся мотивов, например Джозеф Кэмпбелл[6], сходятся на том, что все сказки так похожи, потому что описывают обряд инициации – набор ритуалов, правил и событий, после которых член племени перейдет из состояния ребенка в состояние взрослого.
Пропп считает, что завуалированное описание обрядов инициации, которые мы видим в сказках, относится к охотничьим сообществам, существовавшим до неолитической революции, – освоение земледелия и скотоводства (примерно 10–12 тысячелетий назад). До этого люди в основном были заняты охотой и собирательством, достаточно легко перемещались, кроме того, отношения между полами были более равноправными. Например, молодые люди не приводили невест к себе в племя, а уходили в племя будущей жены – кстати, там же часто еще до свадьбы они воспитывались, взрослели и проходили тот же самый обряд инициации[7].
Что из себя представлял этот обряд? Если говорить коротко и без метафизической подоплеки, то это были многочисленные телесные истязания (иногда с использованием психотропных веществ), которые в сумме должны были имитировать умирание человека в статусе ребенка и возрождение его уже как полноправного взрослого. Чем менее примитивным было общество, тем мягче и символичнее были обряды. Так, со временем исчезли практики отрубания пальцев, шрамирования или оглушения. Тут вы должны одновременно ужаснуться и подумать о том, где подобные ужасы могли бы быть в сказках. Кто в сказках обычно угрожает герою членовредительством, а в итоге дает ему новые навыки и знания, так что герой становится сильнее? Конечно, Баба-яга!
Баба-яга – женщина, которая знает
Я довольно долго преподавала литературу подросткам, в том числе мы говорили и про сказки. И вот мой любимый вопрос: что делает в сказке Баба-яга? Если это не был специальный филологический класс, то в 95 % случаев ответ будет – пытается сожрать героя. На мое резонное замечание, что лесная старушка так никого и не съела, ученицы отвечают задумчивым молчанием…
Почему Баба-Яга воспринимается как злодейка, которой дай только волю – она посадит на лопату и скорее-скорее в печь?
Известная нам Баба-яга, которая есть практически в каждой культуре, но под разными именами, – на самом деле героиня – проводник между мирами детей и взрослых, а также между мирами живых и мертвых. У восточных славян ее называют Бабой-ягой, у западных славян и части европейцев – Пе́рхтой, или Pehtra baba (так старуху называют в Словении), а в Сербии, Черногории и Хорватии – рогатой женщиной, Бабой Рогой, и пугают ею детей так же, как нас пугали Бабой-ягой. Старуха наполовину жива, наполовину мертва, отсюда и костяная, то есть усохшая, нога, слепота или огромный размер тела или иногда только груди, поэтому и атрибуты старушечьего интерьера соответствующие: кости да черепушки.
«Василиса прошла всю ночь и весь день, только к следующему вечеру вышла на полянку, где стояла избушка Яги-бабы; забор вокруг избы из человечьих костей, на заборе торчат черепа людские, с глазами; вместо дверей у ворот – ноги человечьи, вместо запоров – руки, вместо замка́ – рот с острыми зубами».
Так кто же эта популярная архетипическая героиня? Давайте вернемся к инициации. Когда юношей собирают для проведения обряда, всем действием руководит шаман… или шаманка. Очень часто это человек из соседнего племени, который надевает ритуальные одежды и всячески маскируется, чтобы духи и демоны из потустороннего мира не сумели его запомнить и не преследовали в повседневной жизни. Но главную часть перевоплощения составлял травестизм – переодевание в одежду противоположного пола[8]. Вряд ли тут есть длинная мифологическая связь, но забавно, что в большинстве советских фильмов Бабу-ягу действительно играет мужчина.
Так вот, после облачения подростков провожали в хижину, которая напоминала тотемное животное. В каждом регионе или даже селении тотемы могли отличаться, и вы, конечно, уже догадались, что куриные ноги избушки – это атавизм, остаток былого величия хижины-животного. И после в этом ритуальном пространстве проводился обряд. Мы уже знаем о жестокости ритуала перехода из одного состояния в другое, а шаманы, которые трансформировались позже в образ Бабы-яги, были акторами жестокости. Отсюда и пошло представление, что сказочная старуха агрессивна, кровожадна и постоянно пытается кого-то запечь.
Испытания для девочек
Мы все о мальчиках! Мальчики идут в хижину, мальчиков терзают, их встречает Баба-яга. Но что же девочки? А с Василисой-то что? С описанием женской инициации есть проблема: поскольку у девушек существует природная инициация в виде менструации, дополнительные, немного искусственные переходы не нужны. Все, у кого может быть менструация, вероятно, понимают, что менструальные боли уже сами по себе большое испытание, да и еще не раз в жизни, а каждый месяц. Поэтому традиций и ритуалов, связанных с переходом девочки в статус женщины, не слишком много. Кстати, есть одна из теорий, согласно которой телесные истязания для мальчиков нужны не как «закалка мужественности» на будущее, а как имитация телесных страданий, которые из-за своей физиологии претерпевают женщины. Ведь девушки кровоточат сами по себе, и начало кровотечения означает изменение их статуса, поэтому шрамирование, калечение и избиение мужчин может быть социально выстроенной традицией, которая бы имитировала природную инициацию девочек[9].
Волшебные сказки редко или почти никогда не упоминают менструацию как часть обряда перехода, ее обычно замещает проверка базовых бытовых навыков: пол подмести, печь вычистить, еды приготовить. Этим же и начинает заниматься Василиса, как только оказывается в доме Яги.
«Василиса подошла к старухе со страхом и, низко поклонясь, сказала: “Это я, бабушка! Мачехины дочери прислали меня за огнем к тебе”. – “Хорошо, – сказала Яга-баба, – знаю я их, поживи ты наперед да поработай у меня, тогда и дам тебе огня; а коли нет, так я тебя съем! <…> Войдя в горницу, Баба-яга растянулась и говорит Василисе: “Подавай-ка сюда, что там есть в печи: я есть хочу”.
Василиса зажгла лучину от тех черепов, что на заборе, и начала таскать из печки да подавать Яге кушанье, а кушанья настряпано
