Путь Шаолиня. Как древние знания помогают нам обрести внутреннюю силу - Хен И Ши

Согласно традиции, знания Шаолинь передаются исключительно в отношениях мастер – ученик, которые лежат в основе патриархальной системы шаолиньских храмов. Отсчет поколений мастеров ведется от великого мастера по имени Фую, чаньское имя Сюэтин, и основан на стихотворении, состоящем из семидесяти иероглифов, ни один из которых не повторяется.

В 2004 году мои учителя присвоили мне духовное имя Ши Хэн И (释恒義), которое остается со мной по сей день. Китайский язык содержит тысячи иероглифов, но в фонетике есть лишь ограниченное количество слогов для их чтения и произношения. Одинаковые по звучанию имена встречаются все чаще, даже если они отличаются в написании. Нередко последний слог имени, то есть последний иероглиф, указывает на личные качества человека. В моем случае это слог И (義), что в переводе означает «праведность».

Я многому научился благодаря работе по сохранению и распространению традиции Шаолинь в Германии. Хотя необходимость заниматься политическими вопросами не вызывала во мне энтузиазма, несмотря на то что она была необходима для основания и работы храма Шаолинь в Европе. Однако последовавшие затем очередные политические маневры и разногласия привели к разочарованию и желанию отдалиться. Привыкнув за долгие годы к определенной структуре, я почувствовал себя тигром в клетке и вскоре оказался за пределами монастыря, вдали от мастеров.

Опыт открытий

Начались годы моих странствий, и о них я хотел бы вкратце рассказать.

Я учился в техническом университете на инженера-экономиста по специальности машиностроение. Но в третьем семестре оставил учебу, потому что во мне росло желание открывать для себя что-то новое. Я жаждал перемен. Это привело меня в Мюнстер, где я изучал социальные и коммуникационные науки. Вместе с другом детства, вернувшимся в то время из Соединенных Штатов, я решил переехать в его родную Румынию, чтобы продолжить там изучение европеистики. Но, честно говоря, это оказалось лишь прикрытием. Я погрузился в доселе неизвестный мне мир. Это было дикое и темное время. Но, каким бы соблазнительным ни казался этот мир, манящий наркотиками и быстрыми деньгами, где я мог проявить себя в массовых драках или стать желанным работником служб безопасности, меня не покидала ни внутренняя потребность совершенствовать свои способности, ни глубокое убеждение, что я должен продолжать развивать навыки кунг-фу. Оглядываясь назад, могу с уверенностью сказать, что, хотя моя прежняя жизнь, состоящая из учебы, тренировок, семьи и снова тренировок, осталась позади, мои внутренние принципы все еще были при мне. Именно они стали надежной основой для существования в преступном мире.

Мне потребовалось не много времени, чтобы возобновить тренировки там, где я находился. Я воспользовался этим периодом прозрения и продолжил практиковать другие стили боевых искусств, такие как вин чунь, довольно известный в наши дни.

Однажды между двумя группировками возникли разногласия, я оказался в гуще событий, и мне пришлось заглянуть в дуло пистолета. Несмотря на все мои боевые навыки и многолетние интенсивные тренировки, я впервые осознал, что смерть может быть так близко. Всего лишь одна пуля – и я ничего не мог с этим поделать. В этот момент моя внутренняя опора рухнула. Приобретенная благодаря боевому искусству уверенность в том, что никто не может мне причинить вреда, – развеялась.

Поскольку мне приходилось встречаться с разными людьми, я знал: каждый может взять в руки оружие. Чтобы понять, как им пользоваться, требуется всего пара минут – и у тебя есть все необходимое, чтобы защитить себя и убить противника. Так зачем же я тратил десятилетия своей жизни на ежедневные тренировки? И какая мне от этого польза?

Теперь я все ставил под сомнение.

Вы изучаете боевые искусства, чтобы сражаться? Конечно, да. Говорят, лучше быть воином в саду, чем садовником на войне. Но речь идет о гораздо большем. Основой духа Шаолинь служит ву де, добродетели Шаолинь, о которых я подробно расскажу позже. Они требуют от человека быть честным. В юные годы меня это почти не волновало. Я вырос, как и многие в западном мире, стремясь к внешнему, и мое мышление было ориентировано на конкуренцию. Я совершенствовался, потому что всегда сравнивал себя с другими: видел, чего они добиваются, смотрел на них с уважением и спрашивал себя: «Как же мне добиться того же?»

Оглядываясь назад, я понимаю, что идея соперничества была важна для меня, и благодаря ей я мог проявить себя лучшим образом. Между тем, причины, по которым я тренируюсь и продолжаю совершенствоваться, изменились. Я больше не соревнуюсь с другими, я соревнуюсь только с самим собой. Однажды у вас могут закончиться образцы для подражания, но сам путь бесконечен, потому что потенциал каждого нескончаем. Сравнивая себя с тем, каким человеком вы были вчера, на прошлой неделе, в прошлом месяце или году, вы получаете очень глубокое представление о своей личности. Раньше вам хотелось обладать такими же физическими способностями, какими обладает кто-то другой. Но правда заключается в том, что никто ни на кого не может быть похожим. Откажитесь от этого желания сравнивать и обретите способность глубоко погружаться в себя, чтобы понять, что именно делает вас вами.

В этом заключается постоянная борьба с самим собой, в том числе – и для меня. У каждого из нас найдутся оправдания, почему мы не делаем того, что хотели бы или должны были сделать, несмотря на опасения или даже несправедливость. Но если мы углубимся в себя, то, согласно буддизму, сможем жить в гармонии со Вселенной и с тем, что еще предстоит открыть для себя в этой жизни, с нашим генетическим потенциалом. В то время мне не казалось, что я иду по предначертанному для меня пути. И так же, как в детстве и юности, когда я стремился проникнуть в суть какого-нибудь устройства (велосипеда, мотоцикла и пр.), я старался достичь сути шаолиньского кунг-фу, но понимал, что все еще далек от него. Это заставило меня отступить. Я получил два диплома, во-первых, потому что знал, что это очень важно в Германии, во-вторых, чтобы оправдать ожидания моих родителей. Тем не менее, уже во время экзаменов я осознал, что не хочу двигаться по карьерной лестнице, как это делают многие в западном мире. Я отклонил выгодное предложение работы и вернулся в Кайзерслаутерн в 2011 году, в том числе – и для того, чтобы быть рядом со своими родителями.

Накопив опыт странствий и исследований, я начал постепенно понимать, насколько необходимым звеном в моей практике