Дети разведенных родителей: Между травмой и надеждой - Гельмут Фигдор

вместо того чтобы играть, часами читает энциклопедии и специальные книги, систематизирует картинки с животными и поездами. Стеснительность и пугливость шестилетней девочки воспринимаются родителями как скромность, а отец трактует их как очаровательное кокетство. Некоторые родители радуются и агрессивным изменениям в характере детей – например, отцы, которые гордятся мужской настойчивостью сыновей. Один отец выказывал нескрываемое удовольствие по поводу того, что его сын с помощью агрессии (приступы ярости, физические и словесные нападения) «приводил баб к благоразумию». Под «бабами» подразумевались мать и воспитательница в детском саду. (Опять же, мы имеем дело с формой агрессивной триангуляции, хотя гнев и обесценивание женщин сын «позаимствовал» у отца.)

Видимые изменения воспринимаются как психическая проблема, если приводят к трудностям в школе или каким-то ярким симптомам, например недержанию мочи. В большинстве случаев нарушения в развитии ребенка мать или отец используют во время ссор: они обвиняют друг друга в душевных страданиях детей. В определенных обстоятельствах такие страдания имеют фатальные последствия. Фрау С., например, обвиняла мужа в том, что семилетний сын Антон не хотел учиться. По ее словам, муж не заботился о семье, вел себя грубо и агрессивно по отношению и к жене, и к ребенку. Поведение Антона, который полностью встал на сторону матери и не желает общаться с отцом, помогло ей решиться на развод. Для Антона, который сильно отождествлял себя с матерью, было важно установить новые отношения с отцом, свободные от конфликтов, которые бы позволили ему восстановить часть мужской идентичности. Мать же не видела глубоких проблем Антона и своей роли в них, утверждала, что отец вредит ребенку, и добивалась обратного – всеми средствами препятствовала общению сына с отцом.

Вернемся к первоначальной гипотезе о том, что, если родители развелись после вероятного завершения у детей эдиповой фазы, дети в меньшей степени пострадают в плане психологического развития, чем те, кто перенес расставание мамы и папы в возрасте до шести лет. В предыдущих главах я объяснял, что развод родителей обычно имеет долгую предысторию. Это характерно и для относительно поздней фазы эдипова развития. Развод редко подобен грому среди ясного неба, а супружеский кризис лишь в исключительных случаях остается скрыт от детей, не влияет на их переживания и ментальное развитие. Агрессивные споры между родителями; борьба за любовь ребенка; замена эдипова конфликта ревности у детей конфликтом лояльности; частичная эдипальная иллюзия с ее сексуальными и нарциссическими конфликтами; трудности разрешения эдипова комплекса в результате идентификации себя с родителем противоположного пола – лишь некоторые из важных факторов. Кроме того, многие дети вступают в эдипову фазу с «обременением» – проблемами первых лет жизни. Неразрешенные доэдипальные конфликты даже при нормальных семейных отношениях часто бывают связаны с развитием сильных страхов в эдиповой фазе.

Обобщая результаты обследований, мы приходим к важному выводу: у большинства детей к моменту развода уже есть невротические симптомы или нарушения в объектных отношениях и в развитии «Я» – независимо от того, заметны нарушения окружающим (прежде всего родителям) или дети производят впечатление полностью нормальных. Это проливает новый свет на фундаментальный педагогический вопрос: «Развод – да или нет?» Похоже, что значительная часть драматических реакций детей на расставание с родителями, а следовательно, и значительная часть средне- и долгосрочных последствий, появляется до развода. Иначе говоря: не было ли еще до развода склонности к средне- и долгосрочным нарушениям? И не лучше ли для некоторых детей, чтобы конфликтная семья распалась раньше? Последнее предположение связано с важной предпосылкой: родители должны создать более благоприятные условия для развития ребенка после развода, чем было ранее. Речь о неделях и месяцах, в течение которых идет бракоразводный процесс (см. первую часть книги), и о будущем[73].

6.2. «Отсутствие» эдиповой стадии[74]

Как насчет детей, которым посчастливилось нормально развиваться в течение первых пяти-шести лет жизни, без всякого беспокойства из-за конфликтов родителей? Один из таких детей – Себастьян. Его родители были счастливы в браке, а затем в одночасье произошла размолвка. Когда Себастьяну исполнилось семь лет, его отец принял участие в семинаре по повышению квалификации и там по уши влюбился в привлекательную разведенную женщину, работавшую в той же отрасли, что и он. С ней, по его признанию, он в течение недели пережил «новую весну». Эта женщина казалась ему воплощением мечты. Вроде все правильно: страстное сексуальное влечение с обеих сторон, общие профессиональные и интеллектуальные интересы, взаимное признание достижений и успехов. Какой контраст представляли эти отношения с супружеской повседневностью! И было кое-что еще: с молодости мужчина мечтал иметь компаньона, который будет разделять с ним трудности профессии. Супруга никогда не скрывала, что ей не интересно, чем занимается муж. Иногда она критиковала его работу и обвиняла его в том, что он не проводит достаточно времени с семьей.

Лишь теперь отец Себастьяна осознал, что всегда воспринимал подобное поведение жены как пренебрежение. И вдруг появилась успешная женщина, которая его ценит, восхищается им, и он чувствует себя желанным. Новая встреча не отменила привязанности мужчины к семье, особенно к сыну, да и к жене, которую «любил по-другому, но любил». Привлекательность новых отношений была, однако, слишком велика, чтобы они могли остаться просто приключением. Через несколько недель жена узнала о случившемся и сразу подала на развод. Все попытки примирения со стороны мужа и обещания, что он разорвет эту связь, потерпели неудачу: боль, которую он причинил жене, оказалась слишком велика.

В то время Себастьян был ярким, уверенным в себе, здоровым мальчиком, который восхищался отцом и любил его, для которого отец был образцом и другом. Можно сказать, что субъективные условия для того, чтобы справиться с болью развода, выглядели весьма благоприятными. Но родители, и прежде всего мать – из-за полученной душевной травмы, были не в состоянии создать подходящие условия и оказать «первую помощь» ребенку, которая была необходима (ср. с главой 2). Для матери Себастьяна внезапный разрыв с мужем, вероятно, был единственным способом сохранить самоуважение. Конечно, она все еще любила этого человека, поэтому чувствовала, что должна защищаться от этой любви и страхов, вызванных неопределенным будущим. Большая опасность крылась в том, чтобы уступить своему желанию помириться с мужем. В итоге женщина оборвала все контакты и старалась держаться на расстоянии. Если бы все этим и закончилось, жизнь Себастьяна могла бы сложиться хорошо. Есть много разведенных пар, участники которых предпочитают избегать друг друга, но дают детям возможность развивать отношения с другим родителем – без стресса и угроз[75]. Однако мать Себастьяна на тот момент была не способна на подобное. Она постоянно напоминала