Избранные труды. Том III - Олимпиад Соломонович Иоффе
Далее, договор вносит в отношения сторон ту степень определенности, которая акту планирования, как правило, вообще недоступна. Если по характеру установленного планового задания исполнители не вправе отступить от него (как, например, в отношениях по капитальному строительству), они могут при помощи договора уточнить и восполнить условия, необходимые для исполнения плана. Когда же такая возможность им предоставляется (как, например, в отношениях по поставкам), договор обеспечивает доведение заданий плана до границ, отвечающих реальным хозяйственным потребностям.
Затем договор вводит в действие механизм санкций, которые могут быть применены к стороне, нарушившей обязательство. Если данный договор обеспечивается только санкциями, предусмотренными в законе, он составляет обязательное условие их применения. Когда же сторонам разрешается своим соглашением повысить размер санкций по сравнению с установленными в законе или предусмотреть их по собственной инициативе, договор становится источником формирования санкций – либо по размеру, либо по основаниям применения.
Наконец, будучи основанным на плане, договор при определенных условиях играет существенную роль в его составлении. Это происходит во всех тех случаях, когда стороны вступают в определенные соглашения еще до разработки плана, а согласованные ими показатели учитываются в процессе планирования, по итогам которого уточняются уже состоявшиеся договоры.
Учение о сложном юридическом составе опирается на охарактеризованное взаимодействие плана и договора как основание возникновения хозяйственных обязательств.
Автором теории сложного состава был М. М. Агарков. Но в его изложении эта теория не была свободна от недостатков.
М. М. Агарков ориентировался преимущественно на поставку, что лишало его возможности выявить различные варианты соотношения договора с планом. Единственный описанный им вариант – акт планирования обязывает заключить договор – сопровождался утверждением, будто тот же самый акт обязывает также сделать все необходимое для подготовки исполнения договора. Он писал: «Если по тем или иным причинам произойдет задержка в заключении договора, то ввиду того, что он все же должен быть заключен, стороны обязаны сделать все, от них зависящее, чтобы он не только был заключен, но и надлежащим образом использован»[67]. Понятно, что при таком действии планово-административного акта последующее заключение договора лишилось бы практического смысла и носило сугубо формальный характер. Приписав планово-административному акту несвойственную ему функцию, М. М. Агарков, в противоречие с его собственными взглядами, фактически принизил роль хозяйственного договора.
Еще дальше в том же направлении пошел Н. Г. Александров. Он полагал, что в случаях, когда обязательство носит планово-договорный характер, в качестве порождающего его юридического факта выступает один лишь планово-административный акт. Если же «правомочия и обязанности сторон не конкретизированы в необходимой степени… то административный акт будет нуждаться в дополнении таким договором, который бы уточнил правомочия и обязанности сторон (ассортимент, сроки поставки и т. д.), хотя в общих чертах они уже возникли у сторон в силу административного акта»[68]. В результате за договором вообще отрицалась роль юридического факта, из которого возникают предусмотренные планом обязательства, что представляло собой не более чем теоретическое отражение впоследствии осужденной практики бездоговорных плановых отношений, сохранявшейся в первые послевоенные годы.
Аналогичные выводы логически следуют и из концепции С. С. Алексеева, утверждающего, что не существует двух обязательств, из которых одно (обязательство заключить договор) основывается на акте планирования, а другое (само хозяйственное обязательство) появляется после заключения договора. С договором он связывает не появление нового, а трансформацию, динамику обязательства, уже сложившегося в силу издания планового акта[69]. Едва ли, однако, нужно доказывать, что обязательство заключить договор поставки и обязательство самой поставки – не одно и то же и даже не динамика (трансформация) одного и того же. Отстоять свою позицию С. С. Алексеев мог бы только в случае признания, что обязательство, возникшее из акта планирования, уже содержит все элементы, которые в развитом виде появятся после заключения договора. Но тогда он должен был бы присоединиться либо к взглядам Н. Г. Александрова, либо к отмеченным ошибочным установкам теории М. М. Агаркова.
По-иному к теории сложного состава подходит Р. О. Халфина[70]. Она правильно обращает внимание на то, что, присвоив плану способность предписывать исполнение обязательства, если даже договор не заключен, М. М. Агарков принизил роль договора. Но Р. О. Халфина пренебрегает тем, что указанный дефект вовсе не присущ органически этой теории, а обусловлен лишь интерпретацией, которую ей давал М. М. Агарков. Она перечисляет работы ряда сторонников указанной теории, заявляя, будто все они допускают возникновение хозяйственного обязательства непосредственно из актов планирования[71], хотя двое из четырех авторов, ею упоминаемых, на тех именно страницах, на которые она ссылается, решительно отвергают такую возможность[72].
Сама же Р. О. Халфина, первоначально рассмотрев этот вопрос в связи с договором поставки, отстаивает тот взгляд, что обязательство возникает не из планового акта в совокупности с договором, а «только из основанного на административном акте договора»[73]. В дальнейшем это положение было ею обобщено применительно к любым планово-договорным обязательствам: все они, по мнению Р. О. Халфиной, имеют договор своим единственным основанием, хотя договор и заключается во исполнение определенного планового задания[74].
Здесь уже возвеличение роли договора достигается за счет недооценки значения актов планирования. Но обязательство перестало бы быть плановым, если хотя бы одним из его оснований не являлся планово-административный акт. Небезынтересно, что Р. О. Халфина так и не ответила своим критикам на вопрос, почему вслед за изменением или отменой акта планирования изменяется или прекращается обязательство, если оно основано только на договоре. Не ответила потому, что удовлетворительный ответ исключается защищаемой ею конструкцией.
После проведения хозяйственной реформы… (1965 г.)… появляется новая концепция, согласно которой договор не основывается на плановом акте, а сам становится теперь основой планирования[75]. При этом имеются в виду заказы на поставку товаров, направляемые покупателем поставщику еще до принятия плана и учитываемые при его утверждении. Но дело в том, что если утвержденный план с принятым заказом не совпадет, стороны должны ввести свои взаимоотношения в границы, не нарушающие очерченных планом. Следовательно, тот конкретный материал, на который авторы подобной концепции ссылаются, не подтверждает подобных выводов. Очевидна и их общетеоретическая неприемлемость, поскольку простое подтверждение договоров планом исключает вообще надобность в планировании. А если такое подтверждение не обязательно, если планирующие органы могут установить иное задание, чем очерченное в договоре, то не договор составляет основу планирования, а, как доказано теорией сложного состава, план порождает обязанность заключить договор.
§ 3. Заключение договоров
Общие правила о порядке заключения договоров. Поскольку договор есть соглашение, заключаемое не менее чем двумя сторонами, он совершается, проходя по крайней мере через две стадии: предложение заключить договор и принятие этого предложения. Предложение именуется офертой, а лицо, сделавшее его, – оферентом. Принятие предложения именуется акцептом а тот, кто его принял, – акцептантом.
Общий порядок заключения договоров, как и юридическое нормирование каждой из указанных стадий, определены ст. 160–165 ГК.
Заключение договора начинается с оферты. При этом различают оферты двоякого рода: содержащие и не содержащие указания на срок для ответа на них.
Если оферта содержит указание на такой срок, оферент обязан ожидать ответа на свою оферту в течение всего срока. В противном случае он будет вынужден возместить убытки, возникшие у другой стороны вследствие того, что она своевременно акцептовала оферту и, значит, заключила договор, становящийся, однако, неисполнимым ввиду заключения оферентом тождественного договора с другим лицом. Например, акцептовав предложение об аренде жилого дома и выехав к месту, где он расположен, акцептант вправе требовать компенсации расходов по проезду, если оферент, не дожидаясь истечения указанного им срока, сдал дом кому-либо другому.
При отсутствии в оферте указания на срок для ответа существенное значение приобретает способ, каким ведутся переговоры о заключении договора. Различают устные и письменные переговоры.
Оферта, сделанная устно, независимо от того, ведутся ли переговоры при прямом общении, по телефону или радио, связывает оферента, лишь когда она немедленно акцептуется. Оферта, сделанная в письменной форме, требует ознакомления с ее текстом, составления ответного текста и вручения его оференту. Поэтому она связывает оферента в течение времени, нормально необходимого для получения ответа, например в пределах установленных норм пробега корреспонденции данного вида в оба конца.
Прибытие акцепта в пределах срока, нормально необходимого или обозначенного в оферте, равносильно заключению договора. Напротив, если акцепт в указанные сроки не получен, связующее действие оферты прекращается, и оферент свободен от обязательств, обусловленных ранее сделанным предложением.
Как, однако, следует поступить, если акцепт был
