Спасатели - Вахтанг Глурджидзе

А может это моя жизнь? Не помню…

Опять, темнота. Сознание полностью отключается…

В глаза бьёт свет. Где это я? И кто это, как поётся в одной песне:

А ты страшная такая, и крашенная, и не крашенная!

И откуда я знаю эту песню? Ладно, отвлечёмся. И что я тут делаю?

Вот стою. В зеркало на себя гляжу. Внимательно. Понимаю, то, что отражается — не я. То есть совершенно не я. Там в зеркале — баба. Женщина. Девушка. Наверное. Или что-то очень на неё похожее…

Но точно не уверен. Лицо круглое, скулы большие. Глазки, а их практически не видно. Две тонкие щелочки, раскосые как у классических монголов из рассказов, про иго.

А что такое иго? Какие ещё монголы? Не помню. Ладно, потом об этом подумаю…

Всматриваюсь в зеркало. Щёлочки от глаз такие тонкие, что даже зрачков не видно. И, слава богу! Потому что когда я попытался глазки-щелочки раскрыть, то тут же убедился в том, что название «раскосые глаза» совсем не метафора. Правый зрачок смотрел влево, а левый вправо и вверх. Чуть не уссался от страха! Ну а потом от смеха. Однако вижу я почему-то хорошо. Ничего не мешает смотреть.

Глянем вниз. Там внизу ноги. Маленькие короткие и кривоватые, как будто я только-только слез с монгольской лошадки. Опять…

А ещё какие бывают лошадки?

Деревянные лошадки…

Не в ту степь залез. Смотрим дальше, там — щель. Не раскосая, прямая покрытая пучком тёмных волос. И вот что самое интересное, чуть приподнимешь взгляд в отражение, как сразу наступают плечи. Как говорится, в наличии талии замечен не был. Спереди ещё мелькнёт пупок и две дохлые фиги на уровне груди, а сзади вообще ничего не видать. Раз! И сразу плечи! И руки, тоже короткие. Кроме пальцев. Вот кисть и пальцы — да. Кисть прямая узкая и пальчики длинные, музыкальные. С этим, очевидно, мне повезло.

Решил посмотреть, что у меня сзади. Повернулся боком к зеркалу, но ничего не заметил. Попытался довернуть голову за плечо. Что-то мешает. Может шея короткая. И до конца не разворачивается? Ладно, попробуем по другому…

Развернулся задом как мог…и, на некоторое время застыл. Терзают меня смутные подозрения, что я сейчас гляжу, на обратную, так сказать, сторону одной и той же медали. Недоверчиво глянул на лицо, потом опять назад. Вернее на зад. Хм, там как будто тоже скулы торчат!. Вот если мои щелочки присобачить туда, то можно будет подумать, что я стою на руках. Братья-близнецы. Вернее сёстры. Подозреваю, что иногда, по ночам, когда я не вижу, они меняются местами. Хотя, судя по моему лицу, если так можно назвать плоский жирный блин, не особо обезображенный наличием интеллекта, — для моего тела, этот обмен совершенно без разницы. Я с любой стороны, «красавица писанная»!

Куда ни глянь! Правда, задницу ещё на два полушария разделяет одна полоса, свидетельствующая о наличии хотя бы зачатков мозга. Ну так и на морде моей угадывается такая полоска. Прямо ото лба в виде упрямой морщинки, через носик-пипочку, губки бантиком, но тонкие и до остренького подбородка. А! В плюс ещё можно записать зубки. Белые, крепкие и большие. А вот ноги не радуют, кривые они!

Короче, если бы я голый вышел ночью в тёмный переулок и навстречу мне попался сексуальный маньяк, единственное что у него встало бы на меня, так это волосы. Дыбом. Вот такой я…девочка. Или, положено говорить, «такая»? Пока не знаю…

Только вот, кто я? Откуда? Совершенно не помню. Помню прошлую свою жизнь, родных. Хотя их и так было, раз-два и обчёлся. Но, одновременно в голове бьётся мысль, что это не мои родные…

Тогда, чьи?

Ладно, потом попытаюсь понять.

Решил прошерстить мозги, и сразу нашёл кое-что. Знаю, как меня зовут здесь. Точно знаю, что я в Южной Корее. А вот чем занимаюсь и где в настоящее время нахожусь, а также что это за помещение и откуда взялся этот шкаф, лежанка и зеркало — понятия не имею.

Как меня звали там, и где это там — не помню. Помню, что это был столичный город. Помню свою квартиру. Рояль. Помню улицу Пушкина, где был мой дом. Номера, правда, не помню. Помню как выиграл музыкальный конкурс…Стоп! А кто такой Акулевич?

Помню только, что он жирная сволочь!

А не я ли катался по Юго-Восточной Азии на глайдере? Помню странное слово — «Блэкпинк». К чему оно? Это что, название нового бренда?

Что-то подсказывает мне, что здесь говорю на корейском и японском. И, я думаю тоже на них. Странно, а можно ли думать одновременно на двух языках?

Помню, что много лет, практически с детства занимался помимо музыки, тхэквондо. Мама наказала беречь руки, а район где мы жили, был не самым благополучным. Но ни разу не помню, чтобы мне пришлось применить свои знания на практике.

Помню маму и приёмного деда. Да, у меня были только мама и приёмный дед,- отчим моего отца — жаль, имена забыл. Отца так вообще не помню, и никогда не видел, но знаю, что он был оперный певец. Появился в маминой жизни мельком и тут же пропал. Куда, зачем? Ладно, об этом потом додумаю. Может быть, ещё что-нибудь вспомню…

Снова пялюсь на свой раскосый блин. И как меня угораздило? Самое интересное, что мне теперь по фигу, что я баба. Спокоен как удав. Может, я стал фаталистом?

— Чжун Ги, ты скоро? Что ты там застряла? — Раздался мелодичный женский голосок из-за двери на чистом корейском языке.

Ага. Меня Чжун Ги зовут. Это я точно знаю!

— Чжун Ги! — Снова позвал голос. А я на автомате возьми и брякни:

— Сейчас соберусь, омма!…

Сеул. Здание «ЯГ Интертеймент». Утро 25 июня 2025 года. Комната общежития группы «Блэкпинк».

— Сонбэ, а я такой странный сон видала! — Лиса потягивается, и спрыгивает с кровати. Да, теперь, когда они знамениты, они спят не на матрасах, уложенных на пол, а как вегугины, в красивых кроватях. Тут им устроен чуть ли не ВИП номер, конечно, по сравнению с другими комнатами айдолов.

— Ну и что наша макнэ видала? — Интересуется Джису.

— Как будто, нас отсюда перенесло на другую планету, и нас спасали. Но мы и там успели прославиться!

— Где? — Не понимает Розэ,

— На этом, как его, Глоне, нет, нет, Глобсе… — С