Сын Одина - Сим Симович
Результат всегда был одним — разочарование.
Смертные не знали способа превратить неживое в живое. Их магия была слишком слабой, их понимание слишком поверхностным. Они могли исцелить больного, но не воскресить мёртвого. Могли продлить жизнь, но не создать её заново.
И всё это время за спиной Виктора расползалась ледяная пустыня. То, что началось как узкая тропа, превратилось в гигантский шрам на теле мира. Она протянулась от северных морозов до южных пустынь, уничтожая всё живое на своём пути. Целые народы были вынуждены покинуть свои земли, спасаясь от медленно наступающего холода.
Виктора называли по-разному на разных языках. Владыка Льда. Приносящий Зиму. Конец Урожаев. Но суть была одна — он стал легендой ужаса, именем, которым пугали детей.
Он не обращал внимания на эти прозвища. Лёд в его сердце давно заморозил все чувства, кроме одного — жгучего желания вернуть Кристину. Ради этого он был готов уничтожить мир.
И в этот день, семьдесят лет спустя, когда летнее солнце скрывалось за горными пиками где-то в диких землях будущей Скандинавии, судьба свела его с тем, кто мог дать ответ.
Виктор шёл по горной тропе, не спеша. Спешить было некуда — он был бессмертен, и время работало на него. Рано или поздно он найдёт то, что искал. Или найдёт того, кто сможет ему помочь.
Впереди на тропе стояла фигура.
На первый взгляд это был обычный путник — высокий мужчина в дорожном плаще, с посохом в руке. Но Виктор сразу почувствовал, что это не человек. От незнакомца исходила аура силы, древней и могущественной. Воздух вокруг него словно дрожал от магии.
— Стой, — сказал незнакомец, когда Виктор приблизился. — Не делай ещё один шаг.
Голос звучал властно, с привычкой к повиновению. Виктор остановился, изучая препятствие на своём пути.
— Кто ты такой? — спросил он ровным, лишённым эмоций голосом.
— Бальдр, сын Одина, — ответил незнакомец, откидывая капюшон.
Лицо, которое открылось взору Виктора, можно было назвать идеально прекрасным. Правильные черты, ясные глаза, золотистые волосы. Само воплощение божественной красоты и благородства. Но в этих глазах читался гнев — холодный, праведный гнев бога.
— Я пришёл остановить тебя, Страж Севера, — продолжил Бальдр. — Ты слишком долго уродуешь мир своим присутствием.
Виктор усмехнулся — первая эмоция, которую он выказал за много лет.
— Остановить меня? — переспросил он. — И как ты собираешься это сделать, сынок Всеотца?
— Ты был создан служить, а не разрушать, — Бальдр сделал шаг вперёд, и от его тела исходило мягкое золотистое свечение. — Проклятие отца должно было сделать тебя защитником, а не чудовищем.
— Защитником чего? — В голосе Виктора появились нотки насмешки. — Защитником мира, который украл у меня единственное, что имело значение?
— Мира, который страдает из-за твоей слепой ярости! — Бальдр поднял посох, и тот засветился божественным огнём. — Посмотри, что ты натворил! Позади тебя тянется полоса мёртвой земли в тысячи миль! Сколько людей лишились домов? Сколько детей умерло от голода, когда их поля покрылись льдом?
— Мне всё равно, — спокойно ответил Виктор.
— Неправда, — Бальдр покачал головой. — Я вижу тебя насквозь. Внутри ты всё ещё человек. Всё ещё способен чувствовать вину, боль, сострадание. Лёд в твоём сердце — это не проклятие. Это выбор.
— Ты ошибаешься, — Виктор положил руку на рукоять меча. — Лёд — это всё, что у меня осталось от неё. И я не позволю тебе или кому-то ещё отнять его у меня.
— Тогда я заставлю тебя остановиться силой.
Бальдр взмахнул посохом, и воздух наполнился золотым светом. Это была сила чистая и благородная, предназначенная не для разрушения, а для исцеления, для изгнания тьмы.
Но Виктор уже не был тем, кого можно было исцелить.
Он выхватил Кровопийцу, и древний клинок засиял в ответ на божественную магию. Семьдесят лет скитаний, семьдесят лет ярости и отчаяния превратили меч в нечто большее, чем просто оружие. Теперь он был частью самого Виктора, продолжением его воли.
— Не заставляй меня убивать тебя, мальчик, — предупредил Виктор. — У меня есть дела поважнее.
— У меня тоже, — ответил Бальдр и атаковал.
Битва была яростной, но короткой.
Бальдр сражался как истинный бог — его движения были точными, сильными, исполненными божественной грации. Посох в его руках рассекал воздух, оставляя светящиеся следы, а каждый удар мог бы сокрушить гору.
Но Виктор сражался как существо, которому нечего терять.
Семьдесят лет скитаний закалили его не хуже любого воина. Семьдесят лет боли превратили каждое движение в смертельное оружие. А главное — он больше не сдерживался. Не было больше сомнений, жалости, попыток сохранить противнику жизнь.
Кровопийца встретила посох Бальдра, и воздух взорвался вспышкой света и тьмы. Божественная сила столкнулась с силой проклятья, и на мгновение весь мир замер.
— Ты не понимаешь, — прохрипел Бальдр, отступая под натиском Виктора. — Я не могу умереть! Мать взяла клятву со всех вещей в мире не причинять мне вреда!
— Со всех? — Виктор нанёс серию ударов, заставляя бога отступать. — Уверен?
Лезвие Кровопийцы прошло между блоков Бальдра и полоснуло его по предплечью. Показалась кровь — золотистая, светящаяся, но настоящая.
— Невозможно... — выдохнул Бальдр, глядя на рану.
— Твоя мать забыла об одной вещи, — усмехнулся Виктор, продолжая атаку. — О проклятых мечах, выкованных до рождения мира. Мой клинок старше клятв твоей матери.
Следующий удар Бальдр уже не смог заблокировать. Кровопийца прошла сквозь его защиту и вонзилась в грудь, прямо в сердце.
Бог света широко раскрыл глаза, глядя на клинок, торчащий из его груди.
— Этого... не может быть... — прошептал он.
— Ещё как может, — холодно ответил Виктор и провернул лезвие.
Бальдр рухнул на колени, а затем упал лицом вниз. Золотистое свечение его тела угасло, оставив только обычный труп.
Виктор выдернул меч и вытер лезвие о плащ мёртвого бога. Странно, но он не чувствовал удовлетворения от победы. Только пустоту. Ещё одно препятствие устранено, больше ничего.
Он уже собирался уйти, когда заметил кое-что странное.
Кровь на лезвии не стиралась. Золотистые капли божественной крови словно впитались в металл, заставляя его светиться изнутри. А в голове Виктора вдруг зазвучал голос
