Семья волшебников. Том 4 - Александр Валентинович Рудазов
К тому же призывать единорога в аудиторию может быть не очень разумно. Вероника вспомнила, как однажды призвала корову в комнату и как трудно было потом ее оттуда вытащить.
Так что она просто уткнулась в учебник. Классный наставник велел повторять пройденное – Вероника и стала повторять.
Но это оказалось непросто, потому что остальные в группе все шушукались, причем не между собой, но и с Вероникой… пытаясь с Вероникой. Они старались подлезть поближе, спрашивали, что еще она может оживить, и вообще не давали читать спокойно. Почти никого не интересовали какие-то глупые цифры, им хотелось побольше волшебства.
Особенно не унимался орчонок Нахим, который до этого с Вероникой и парой слов-то не обменялся. Он пошел на Апеллиум, потому что хочет в будущем стать великим полководцем, призвать себе могущественную армию и завоевать весь мир… но это он так просто мечтает, не всерьез, каждый раз оговаривался Нахим, потому что знал, что по законам Мистерии такое запрещено.
Но одногруппники подозревали, что он все-таки всерьез, и что Нахим – будущий великий магиоз. И теперь вот он увидел, как Вероника оживляет куриные тушки и мелки, и немного пожалел, что пошел на Апеллиум, а не на Нигилиум, потому что на Нигилиуме создать себе армию, пожалуй, еще и попроще будет.
– … У меня плюсиков на Нигилиуме не было, а то бы я пошел, – бубнил он почти в самое ухо. – У меня была бы целая армия деревянных солдат. Или железных драконов. А ты кого еще можешь оживить? Мертвого орка можешь?
– Не знаю, я не пробовала, – нехотя отвечала Вероника, пытаясь собрать мысли в кучку. – Я только человека оживляла, и ворону еще, и… нет, только этих двух.
О третьем случае никто не знает, так что нечего о нем и упоминать. Мало ли, вдруг среди одногруппников затесался шпион? Кто угодно может докладывать о Веронике папе с мамой или дедушке Инкадатти.
Подумав об этом, Вероника обвела одногруппников подозрительным взглядом. Вот они какие, оказывается. Шпионы и предатели, а так сразу и не скажешь.
– Ага, человека можешь! – обрадовался Нахим. – Значит, и орка можешь, мы ж родня. А только одного за раз или нескольких?
– Не знаю! – попыталась отсесть подальше Вероника.
Но с другой стороны сидела Бумбида, а мимо нее не протиснешься, она занимает все свободное место, вообще все.
– А оживи еще кого-рнибудь! – попросил Мубим, поднявшись с ряда пониже. – Оживи мой ежедневник!
– Зачем? – прикрылась учебником Вероника.
– Так!
В аудитории становилось все шумнее. Никто не молчал и не повторял пройденное, а староста Гердиола хотя и пыталась всех успокоить, но делала это так громко, что только добавляла шуму. Любой другой классный наставник давно бы устроил всем взбучку, но мэтр Эйхгорн так ушел в свою странную задачу, что вообще ничего не замечал.
– Дети, потише, я пытаюсь думать, – только и сказал он, когда староста Гердиола особенно мощно рявкнула, колотя Мубима учебником по башке.
После этого все немного притихли, но именно что немного. Совсем чуть-чуть.
– А почему ты на Апеллиуме, а не Нигилиуме? – спросила Сметана, свесившись сверху. – Ты же так кудесно оживляешь!
– Призываю я еще кудесней, – постаралась сказать это скромно Вероника. – Я кого угодно могу призвать. И что угодно.
Ладно, скромно не получилось. В общем-то, получилось даже хвастливо.
– Спорнём, не что угодно! – тут же воскликнула Сметана. – Спорнём, что нет! Ну давай спорнём!
Вероника не хотела спорить. Ее еще мама наставляла летом, чтобы на слабо не велась и на спор не колдовала. Вероника даже правило себе такое в книжечку записала. Но Сметана не отставала, уйти никуда не получалось, и Вероника сердито ответила:
– Я что угодно призвать могу.
– Ладно, ладно, ладно, а если призвать то, чего нет? – прищурилась Сметана.
– Этого не могу, – сказала Вероника. – Если чего-то нет – его нет. Как его призвать?
– Ну вот смотри, – открыла учебник Сметана. – Вот ноль, например. Он есть или нет?
– Он есть как идея отсутствия, – ответила Вероника, сама не помня, откуда это знает. Кажется, читала где-то. – Но на самом деле его нет, потому что ноль – это ничего.
– Ладно, но что будет, если его призвать? Что произойдет, Вероника?
Вероника решила, что не страшно, если проверить, потому что ничего не произойдет. Ноль – это ничего, так что если его призвать, то призовется ничего. А «призовется ничего» – это все равно что «ничего не призовется», так что…
– Призываю ноль! – тихо, но отчетливо произнесла она.
Раздался странный звук. Вроде беззвучного хлопка. На мгновение заложило уши, взметнулось белое облачко.
А когда оно рассеялось, оказалось, что на парте кто-то сидит.
– … Я так и знал, это число «e»!.. – воскликнул Эйхгорн, с силой ударяя мелом по доске. Не ожившим, конечно, а обычным. – Оригинальное рассмотрение, но дальше неинтересно. Всем замолчать, продолжаем урок…
Он повернулся и уставился на того, на кого таращилась вся группа. Это был человечек ростом с Веронику… странный очень человечек, похожий на бублик с ручками и ножками. Его еще и не получалось уверенно рассмотреть, он как будто все время менял очертания. Не был тут по-настоящему, а только казался.
– Слезьте с парты, – велел Эйхгорн. – Вы кто, молодой человек?
– Это ноль! – тут же сдал Веронику Мубим. – Его Дегатти призвала!
– Ноль, – бесстрастно повторил классный наставник, суя руку за пазуху. – Это еще одна шутка?
– Не, я правда ноль! – тоненьким голосом сказал человечек. – Нулик!
– Нулик, ясно, – кивнул Эйхгорн, доставая что-то вроде маленького жахателя. – Из Карликании, я так понимаю?
– Нет, из Тсгечета, – удивленно ответил ноль. – Дайте я слезу!.. и не стойте так близко, я опасный!.. не трогайте меня, не трогайте, я же обнулить могу!..
Пыряло и Турбеу резко отдернули руки, а остальные отшатнулись. Когда ноль занервничал, к нему хлынул ветер, а парта стала исчезать, рассыпаться в пыль.
Эйхгорн убрал маленький жахатель за пазуху и невозмутимо достал из-за кафедры другой, гораздо больше, с широким раструбом.
– Мэтресс Дегатти, это в самом деле вы призвали? – спросил он.
– Я, – смущенно ответила Вероника. – Нечаянно.
– А отослать обратно можете?
– Конечно! – решительно заявила Вероника. – Изгоняю!.. то есть, уходи!.. уходи!..
Она даже руки выставила вперед, чтобы сработало лучше… но оно не сработало никак. Ноль никуда не исчез. Все уставились
