Золотой тролль - Ярослав Маратович Васильев
– Садитесь, пожалуйста, месье следователь. Вы должны понять, как тяжело видеть в своём доме хоть кого-то в такой печальный момент. Однако я отвечу на все ваши вопросы. Я тоже хочу, чтобы это дело было окончено как можно скорей.
– Конечно, конечно. Протокол показаний свидетеля – чистой воды формальность, но формальность обязательная. Итак, месье Ланжевен. Ваша тётя умерла около четырёх часов вечера, не так ли?
– В начале пятого. По крайней мере, так мне сказала жена. Я сам здесь в это время не был, я был за городом, а потом сразу ездил за доктором.
– Так. А до этого она была дома?
– Нет. Раз в неделю по средам она ходила к месье Филиппу Симону. Он аптекарь, который делает лучшие в городе солевые ванны. Тётя, – Альбер вздохнул, – заботилась о своём здоровье. Следила, чтобы мозоли не переходили в натоптыши. И всё равно вот... судьба.
«Ага, – мысленно сделал себе пометку Гийом. А Жан-Пьер говорил, что организм старушки был очень изношен и как будто она о своём здоровье вообще никогда не думала».
– Вы были дома, когда ваша тётя вернулась?
– Нет.
– Разрешите спросить, а где вы были в это время?
– Я надеюсь, месье следователь, что эти вопросы не значат, что вы меня допрашиваете? Учтите, что я не потерплю никакого допроса.
– Разумеется, нет. Но я обязан зафиксировать показания родственников, и где они были в момент смерти. Такова форма отчётности перед Департаментом имущества.
– О, конечно… Я был в клубе, я всегда играю несколько партий в вист по средам в одно и то же время. Пешком идти далеко, но прогулки полезны. Особенно с моей склонностью к полноте. Я обычно половину дороги иду пешком, для ковра у меня на этот случай дистанционный амулет, он летит следом. Как надоест – остаток лечу на ковре.
– Во сколько в тот день вы покинули дом?
– Я всегда выхожу в клуб в три часа. И сразу, чтобы не было вопросов, ваш коллега про это спрашивал. Прислуга видела и подтвердила.
– Вы узнали о несчастье в клубе?
– Точно так. Мы как раз начали партию, когда к нам в зал прибежал мальчишка из прислуги и передал сообщение от моей жены, что тёте стало плохо и срочно нужно вызвать врача.
– А когда вернулись домой?
– Я сразу поехал за доктором Дюссо. Он был как раз по дороге, и у него не такая обширная практика. Он был свободен и сразу согласился лететь со мной. К сожалению, я не подумал, что у меня ковёр прогулочный, и саквояж не поднимет. Пришлось вытаскивать ковёр доктора Дюссо… я до сих пор себя корю за оплошность и задержку. Когда мы приехали, моя тётя была мертва, даже такой хороший врач, как месье Дюссо уже ничего не мог сделать.
– Ваша тётя в момент сердечного приступа находилась?..
– В спальне. Она захотела немного поспать после процедур. Думаю, приступ начался, как только она легла. Моя жена прибежала к ней сразу, как только тетя позвала на помощь, наши комнаты рядом. Вы хотите её тоже... опросить?
– Нет, благодарю, ваших показаний достаточно. Был в доме кто-то из слуг?
– У садовника, он же по совместительству лакей, был выходной. Экономка по средам и пятницам уходит сразу после обеда. Кухарка, я полагаю, в этот момент была на кухне. Есть ли у вас ещё вопросы, месье? В любой момент могут прийти с соболезнованиями, тётя очень много сделала для нашего города, и к нам до сих пор приходят разделить наше горе. Я обязан быть с теми, кто придёт в мой дом, чтобы выразить соболезнование.
– Я задержу вас ненадолго. К сожалению, инспектор Мартен неверно описал место смерти. То есть для полицейского расследования к его работе замечаний нет, – Гийом мысленно удивился лёгкой улыбке, шевельнувшей губы Альбера. – Но вот с точки зрения формальной бюрократии…
– К сожалению, ничем помочь не смогу, комната пока опечатана.
– А давайте просто исполним формальность? Официально запрашивать снятие печати. Потом восстанавливать. Это до недели времени. Давайте я подойду, рядом с комнатой задам вам нужные вопросы, думаю, вы без труда на них ответите. И на этом больше я вас не беспокою. Возможно, для протокола осмотрю какую-нибудь соседнюю комнату, а потом с ваших слов уточню, чем она отличается от спальни вашей тёти. Планировка комнат по этажу ведь стандартная?
– Хорошо. Да, тётя, когда мы покупали этот дом, сделала везде одинаковый ремонт, а уже потом комнаты каждый менял по своему вкусу и назначению. Вы можете описать вторую тётину спальню, она ни по внешнему виду, ни по мебели не отличается от той, где тётя, – Альбер сглотнул, – скончалась.
– Ещё раз благодарю за содействие.
Дело и в самом деле не заняло много времени. Альбер показал, как они с доктором остановились у парадного хода. С чёрного хода пусть и удобнее, там есть лестница сразу на второй этаж и выходит к спальням, но дома и участки вдоль улицы стоят плотно: чтобы попасть на параллельную улицу и войти через чёрный ход, пришлось бы делать крюк через перекрёсток. Спальня тётушки как раз от лестницы направо. Вообще этаж поделён – правая часть использовала тётя, левую половину этажа занимали комнаты племянника и его жены. Печать со сторожевым духом на двери подтверждала: комната закрыта по решению полицейского Управления.
– Благодарю, месье Ланжевен. Больше вопросов нет. До свидания.
Дальше Гийом направился в клуб – тот находился сразу за городом, поскольку старый двухэтажный особняк помимо карточных комнат, бара и прочих развлечений предлагал своим членам ещё и обширное поле для конного поло и конюшню с лошадьми на выезд. Причём маршрут Гийом выбрал так, чтобы сначала от дома Ланжевенов добраться до обычного лечащего врача покойной, а затем засёк время, сколько у него заняла дорога от месье Ришара до клуба. Там полицейского немедленно проводили в кабинет секретаря: тот было сначала немного заволновался, но узнав, что показания снимают исключительно поскольку так положено – раз Альбер на момент смерти тёти находился здесь, и никаких претензий к клубу нет, заметно повеселел.
– Вы сказали, что уверены в том, что месье Ланжевен приехал в клуб в начале пятого… Правильно? Партнёры уже ждали его, потому что игра обычно начинается ровно в четыре, но месье Ланжевен немного задержался.
– Да, мы записываем точное время прибытия членов нашего
