По обычаю предков - Kass2010
Несмотря на то, что Гарри был уверен в правильности своих действий, с каждым шагом ощущение тяжести на душе увеличивалось, а настроение становилось всё более мрачным. Его окружали каменные стены с изображением неизвестных ему символов. Он только начал заниматься рунами и узнал несколько, но большинство знаков рунами явно не являлись. Это были геометрические фигуры: пяти- или шестиконечные звёзды, круги с вписанными в них другими формами и надписями, сделанными искажёнными буквами древних алфавитов.
Лестница заканчивалась коридором, в который выходило несколько дверей. Две из них были сделаны из железных прутьев и вели в казематы. Куда можно попасть через остальные, тяжёлые, дубовые, пока было непонятно.
— Сюда, молодой хозяин! — произнёс Кричер, который уже ждал у одной из решётчатых дверей. Он распахнул её со зловещим скрипом, больше похожим на леденящий душу стон. Гарри показалось, что при этом домовик ухмыльнулся. Видимо, он специально не смазывал петли этих дверей, чтобы добавить жути, дабы никому и в голову не пришло, что имя Блэк можно даже случайно поставить рядом со словами «добрый» или «милосердный».
В камере почти ничего не было, кроме старых кандалов, цепи которых были закреплены меж стенных камней. Железные кольца для рук и ног покрывал слой ржавчины, словно их разъедала кровь предыдущих узников, прошедших через руки безжалостных палачей. В центре каземата стоял допросный стул, представлявший собой железное кресло с подлокотниками и высокой спинкой, оборудованное ремнями для жёсткой фиксации допрашиваемого. Руки крепились на подлокотниках, ноги — в специальных зажимах ножек кресла. Также к стулу прилагался металлический обруч, если требовалось неподвижно закрепить голову.
Первым в камеру вошёл Гарри. За ним Северус и Дуэйн. После них — Кевин Стефенсон и Лайелл Люпин. Дам с собой решено было не брать. От имени своих вассалов будет говорить лорд Блэк-Поттер.
Повинуясь магии домовых эльфов, в дверь вплыло тело Аластора Грюма, которое
484/690
после того, как Кричер щёлкнул пальцами, мгновенно оказалось усажено в железное кресло, лишено волшебного глаза и протеза, зафиксировано ремнями. Вторым щелчком домовик направил в лицо пленнику струю холодной воды, приводя его в себя.
Отставной аврор громко выругался и замотал головой, стряхивая воду с лица и волос, одновременно оглядываясь вокруг. То, что он увидел, в каком положении оказался, тут же навело Грюма на мысль, что зря он не доверился интуиции и не переехал в свой маленький домик в Перпиньяне, о котором совсем недавно говорил Дамблдору.
— Какие люди, — криво ухмыльнулся всем своим страшным лицом Аластор, переводя взгляд с одного стоящего перед ним мага на другого. — Простите, не имею возможности встать, чтобы достойно поприветствовать хозяев.
— Ничего, мы присядем, — процедил сквозь зубы Гарри, и домовик немедленно обеспечил всех достойных магов и оборотня удобными мягкими креслами.
— Чем обязан? — продолжал насмехаться над своими похитителями Аластор.
— Мы всё про вас знаем! — мрачно заявил лорд Блэк-Поттер.
— Прям вот всё-всё? Ты же Гарри Поттер, да?
— Лорд Блэк-Поттер. Мы просмотрели ваши воспоминания, что вы хранили в тайнике, — добавил юный маг.
— Да, вот это прискорбно, — притворно вздохнул Грюм, — но раз уж посмотрели… Станете убивать — и сами станете убийцами.
— Кровник, убивающий кровника — мститель, а не убийца.
— Но я не убивал никого из ваших кровных родственников, — осклабился Аластор. — Да, я не безвинная ромашка, но крови Поттеров или Блэков на мне нет.
— А вот это мы сейчас узнаем, — произнёс Северус. Кричер подал ему бокал, в который зельевар вылил содержимое одного из фиалов, которые носил с собой постоянно. — Пейте. Проще сделать это добровольно, мы всё равно вас заставим, только потратим на это больше времени.
Домовик приставил кубок к губам пленника, и тот проглотил его содержимое.
— Не похоже по вкусу на Веритасерум, — сказал он, выпив последний глоток. Сыворотки Правды Грюм не боялся. Он научился легко обходить её действие. Главное было верить в свои ответы самому.
— А это и не он. Вы рассчитывали на стандартное зелье, а получили мою разработку для личных целей. Я назвал его «Песнь соловья». Этому зелью невозможно сопротивляться, его нельзя обмануть, и действие его длится не двадцать-тридцать минут, а четыре часа. Вы, Грюм, будете петь, как сладкоголосая Сирена, сами того не желая.
Грюм посмотрел на зельевара убийственным взглядом, а тот продолжил:
— Расскажите нам, как вы стали сторонником Дамблдора и почему охотно
485/690
выполняли самые грязные его поручения.
— Моего отца звали Аллен Грюм, а мать — Айли Грюм, урождённая Аркарт… — единственный глаз пленника метал молнии во всех присутствующих, но сам он, начав говорить, уже не мог остановиться.
Аллен с рождения, будучи незаконнорождённым, носил фамилию своей матери Иннес Логан. Через пять лет после его рождения Иннес вышла замуж за Леннокса Грюма, проведшего всю жизнь в бедности и не имевшего даже собственного дома. Единственным положительным, что у него было — это чистокровное происхождение в n-ном поколении. Впрочем, Леннокс прожил недолго, погиб на пьяной дуэли, после которой нашлось его завещание. Никакого имущества, кроме старой обшарпанной волшебной палочки и сильно ношенной мантии, у Грюма не было, зато в нём он признал Аллена своим сыном и наследником, завещая ему родовую фамилию Грюм, о чём была сделана запись в «Книге регистрации рождений и усыновлений» в Министерстве Магии.
Аллен Грюм, не имевших никакого дохода и родового имущества, стал аврором и женился на своей родственнице, правда, не кровной, внучке Леннокса Грюма Айли Аркарт, от его незаконнорождённой дочери, тоже служившей в Аврорате. В 1941 году у них родился сын, которого они назвали Аластор. Мальчик лицом был очень похож на миловидную мать: глаза, форма бровей, рта и ушей были точно, как у неё, а вот фигуру он унаследовал отцовскую. Невысокий рост, кряжистость и короткие кривоватые ноги нивелировали привлекательные черты лица, хотя в младенчестве говорить об этом было рано.
Родители любили Аластора, но их любовь была недолгой. В 1942 году Аллена Грюма отправили в составе особого отряда Аврората на войну с Гриндевальдом, где он почти сразу погиб. Айли Грюм отправилась на войну следом за своим погибшим супругом.
