На золотом крыльце 3 - Евгений Адгурович Капба
А потом объявили перерыв, и я отчётливо услышал, как тренер «Волчат» (между прочим, юниорского фарм-клуба взрослых чемпионов страны по киле — «Тамбовских Волков») отчётливо проговорил, обращаясь к командному медику:
— Болельщики «Пельтастов» нас убивают!
И не было ничего слаще этого для моих ушей.
В это время случилось ещё кое-что, чего я никак ожидать не мог. Заиграла забойная танцевальная мелодия — поп-фолк про какой-то плывущий веночек, и на авансцену, то есть — в центр площадки для килы — выскочили наши девчонки из секции танцев. Выходцева, Святцева, Нимродэль, Вика Кочубей, Наташа Воротынская, еще всякие знакомые барышни… И Ермолова. Конечно, там была Ермолова! Я вообще уверен — это она всё придумала.
Наверняка тут и до нашего матча с тамбовцами во время спортивных мероприятий девчонки танцевали и вообще — номера всякие показывали. Но Эля, похоже, изобрела черлидинг — такой, каким его помнил Королев. Ну, или снова ввела в моду, если он до этого существовал — тут я не в теме, сказать точно не могу. Почему черлидинг? Потому что эти коротенькие, по фигуре, сарафанчики, слегка стилизованные под что-то народное, и изящные кокошнички никак не походили на традиционный этнический наряд! Ещё и сапожки, блин! Ну, и танец был красивый. Тоже а-ля этнический, но больше — спортивный, даже — акробатический, и очень-очень на грани — ну, при таких-то нарядах и при таких-то фигурках…
Меня одолевали двойственный ощущения, даже — тройственные. С одной стороны, девчата поставили объективно крутой номер, взбодрились и болельщики, и спортсмены, потому что красивые и спортивные девушки — это вообще лучшее, что есть в мире. С другой стороны, у меня прям на душе скребло: это МОЯ Эля, и все на неё пялятся вот так вот… А с третьей стороны — ну, и пусть завидуют, если что — руки вырву!
— Девчонкам троекратное… — завёл в мегафон я, когда наши красавицы, сделав довольно фривольные книксены, убежали со стадиона.
— Ура-ура-ура-а-а-а-а!!! — радостно завопили парни, а потом заорали, засвистели и заулюлюкали — очень дико и очень одобрительно. Все любят красивых девчонок!
Перерыв закончился, ватаги вышли на площадку, а я снова взялся за мегафон и осипшим голосом начал:
— Самый сильный…
— БЕЛО-СИНИЙ!!!
Наши «Пельтасты» победили — с минимальным отрывом в одно «взятие». Я надеялся, что этот минимальный отрыв они получили как раз благодаря поддержке со стороны сектора, и был уверен — наша зарождающаяся «фирма» уже завтра сильно вырастет, потому что даже скептики признавали: выглядело море бело-синих флагов и наш хор мальчиков-зайчиков очень впечатляюще.
— Будут тебе автобусы, — поймал меня после матча Ян Амосович. Глаза его горели, и, судя по выражению лица, сегодняшним днем он был весьма доволен. — На отборочный в Ингрию собери мне всех, кого можешь, и списки составь, чтобы количество мест в транспорте посчитать. Хоть весь колледж на этот свой «сектор» затащи, можешь и земских из города набрать, но тут надо аккуратно — никаких забулдыг! Мы должны удавить врага морально — как сегодня. А эгрегор, не эгрегор… Телевидение там будет, про наш колледж заговорят — вот это получится очень неплохо! И замену себе подготовь, в смысле — заводилу второго. Или ты решил дирижером заделаться, а бои — бросить?
— Не решил, составлю, удавим! — вразнобой ответил я. Прозвучало все это весьма сипло, посадил я себе голос на трибуне! — А девчонок возьмем? Они — ух! Видели, как все обалдели?
Тут Полуэктов посерьезнел:
— Титов, ты вроде парень толковый, хоть и бестолковый… Ага, вот такой вот парадокс получается! Ты осознаешь, чем могут кончиться твои прогулки с Ермоловой?
И меня аж подкинуло:
— А чем они могут закончиться? Дракой с очередными мажорами? Стрельбой из-за угла? Магическим покушением? Неведомой угрозой, страшным проклятием и сверхъестественными сущностями, которые хотят откромсать от меня кусочек? — я сунул руки в карманы, пытаясь сдержать раздражение. — А что-то новое будет? Ян Амосович, вы серьезно?
— Михаил… — он тяжко вздохнул.
— В лучшем случае такие прогулки оканчиваются свадьбой и кучей детей, — почесал затылок я, потихоньку остывая. — В худшем — скандалом и расставанием. К первому я пока что не готов — но это только пока что. Я же все ещё голодранец, хотя штанов у меня теперь и хватает. А второе бы меня жутко огорчило, потому что Ермолова — классная, независимо от того, кто её родители, бабушки и дедушки. А что касается интриганских интриг и всего такого прочего — если бы мы были так уж нужны нашим родителям, и наши жизни их ДЕЙСТВИТЕЛЬНО интересовали, то ни я, ни Эля не учились бы в Пелле, верно? Сидели бы под крылышком в родовом гнезде и клановые техники изучали. Так что…
— … так что сходи к Розену в медблок, пусть тебе горло полечит, а то сипишь на меня, как старый прокуренный дед! — усмехнулся Полуэктов. — Вижу, вижу, что ты голову потерял, и она — тоже. Если у вас все всерьез, помни: всегда есть вариант: государева служба. Если вы оба в опричники пойдёте, то ни одна скотина…
— Пойду горло лечить, — засобирался я. А уходя, проговорил, как будто в воздух: — У опричников мансардных квартир и книжных магазинчиков не бывает. И ателье тоже, и танцевать им в таких юбочках не полагается.
— Опричники в юбочке! Ну, даешь! — фыркнул директор. — Иди уже, Титов. И браслет чтобы сегодня вечером был готов, у тебя доставка завтра — очень серьезная!
* * *
Серьёзная доставка имела своей точкой назначения Грибанал — гоблинский квартал Ингрии. Ушастые и носатые коротышки обладали потрясающей страстью к словотворчеству, и нормальный канал Грибоедова, названный так в честь великого дипломата, менталиста-пустоцвета и теоретика магии, в их интерпретации превратился в смесь мицеллия и заднего прохода. Благо — не весь. Весь канал гоблинам никто отдавать не собирался, но лабиринт из трех- и четырех-этажных жилых домов между Авалонской, Канонерской, Большой Мастерской улицами и набережной этого самого канала серокожие коротышки удерживали
