С чистого листа - Мария Астерия

— Антон, я живу с большим горем. Поэтому не суди меня.

— Поверь, мы оба глубоко ранены.

И всё. Я понимаю, что момент откровения настал. Я рассказываю Антону о Саше и ничего не скрываю:

— Ты знаешь некоторые подробности?

— Знаю..

— Его нет со мной уже 2 года. Это тяжело, это невыносимо. Он погиб 1 марта, и я ненавижу этот день. Он был замечательным человеком… Я очень любила его и после его смерти пообещала самой себе, что больше никогда никого не полюблю… Я просто не переживу еще одну потерю. А кольцо я носила для того, чтобы ко мне никто не лез — так мне было легче.

Каждое слово — как ножом по старым ранам. Я с трудом произношу эти подробности, но от проговаривания своей боли мне внезапно становится легче. А может, дело тут в том, что я рассказываю об этом именно Антону? Весь мой рассказ он не поворачивает головы и только слушает, а в конце глубоко вздыхает.

— Её звали Ева… Я влюбился без памяти и думал, что это взаимно, но ошибся. На нашей свадьбе узнал, что она изменяет мне с моим лучшим другом, а меня выбрала чисто из-за денег отца и мастерски играла свою роль. Именно это меня и поломало… Она сказала, что такие, как я, слишком мягкие, а настоящий мужик не должен быть таким. — он нервно трет ладонью лицо и откидывает назад голову. — В общем, я тогда понял, что доброту все и всегда принимают за слабость. И с этого момента стал другим человеком.

Я не могу найти слов и перевариваю историю Антона, а он поворачивается ко мне и изучает:

— Что? Хочешь сказать, что она была права?

— Хочу сказать, что ты совершенно неправ.

— Почему это?

— Доброта — это сила. А настоящая Любовь — в нежности. Только не каждый способен оценить такую высоту..

Меня передергивает от напряженности этого момента и оттого, что мы впервые излили душу друг другу. А он не сводит с меня глаз:

— Ты правда так считаешь, Тань?

— Я всегда так считала. Рядом с неправильными людьми мы теряем себя, а рядом с родными душами — расцветаем. Ева просто была недостойна твоей любви. И хорошо, что ты так вовремя узнал правду.

И тут происходит то, от чего я перестаю дышать..

— Всё. Не могу больше! — Антон срывается с места и подходит так близко, что сердце выпригивает из груди от такой близости. Я чувствую его горячее, тяжелое дыхание, а пальцами едва касаюсь его ладоней. В его руках — мелкая дрожь, и я закрываю глаза от бессилия и легкого страха. Нет, я не боюсь Антона. Я боюсь того, что снова люблю..

— Таня… Прости меня за всё! За все те подкаты — прости… Если бы я был умнее и узнал бы все это раньше… Тань, пожалуйста, не отталкивай меня, если я хоть чуть-чуть тебе нравлюсь и если ты готова, я просто… Я действительно хочу быть с тобой! И я буду ждать тебя.

Антон.

От моих слов глаза Тани становятся влажными, она жмурится, а потом поднимает их к небу, часто моргая блестящими ресницами. Я вижу, как ей тяжело. Моя Таня, моя девочка… Она мечется между прошлым и настоящим, и ей нелегко решиться… Уже практически обнимаю её, но не позволяю себе большего, а она совсем не сопротивляется.

— С моим горем непросто жить. Ты уверен, что тебе нужны эти проблемы?

— Твое горе будет нашим общим горем. И я нисколько этого не боюсь. Будем справляться с ним вместе! Пожалуйста, не бойся меня.

— А если… Ты обманешь? Что, если твой порыв — обычное мужское желание покорить недоступную девушку?

— Тань, не говори так! Я никому столько не рассказывал, сколько сейчас рассказал тебе… И мне плевать на всех, если ты дашь мне шанс.

— Антон… Мне страшно! Я не переживу новую боль! Я практически погибла тогда.. — она тихо стонет и утыкается в моё плечо, а я глажу её по спине и грею её холодные руки и плечи своими объятиями. Мы стоим так еще долго: Таня привыкает ко мне, а я наслаждаюсь ей. А потом опускаю голову к её плечу и понимаю, что сдержаться не смогу: тысячу лет не целовал никого нежно, а сейчас хочу именно так. Так, как действительно чувствую. Таня расслабляется в моих руках, а я очень медленно приближаюсь и едва касаюсь её плеча губами, и в этот момент сердце пронзает электрический заряд, а в животе начинаю дуреть бабочки. Боже, как же это приятно… Никого так не целовал, как сейчас целую Таню! Да это и поцелуем назвать сложно — невинное и нежное прикосновение, которым мне хотелось показать ей, как я её ценю и как бережно к ней отношусь. Я всё еще касаюсь губами её плеча и пытаюсь запомнить аромат её нежной кожи, даже голову не поднимаю, но это мгновение длится очень мало… Таня резко вздрагивает, а потом внезапно толкает меня в грудь и пятится назад, отрывая от моего сердца маленький кусочек. Я сначала обескураженно наблюдаю за ней и восстанавливаю дыхание, а потом медленно приближаюсь снова, но Таня делает шаги от меня. И мне от этого больно:

— Антон, прости меня! Ну прости! Я боюсь! Я… Я боюсь снова любить!

Я не слушаю её больше, снова настигаю в два шага и прижимаю к себе так крепко, будто хочу часть этот боли забрать себе, чтобы ей стало легче.

— Я никуда не уйду. Буду делить с тобой твою боль, только ты меня не гони. Я слишком долго тебя искал..

Она плачет навзрыд, а моя душа разрывается от жалости и нежности. А еще, от любви… Да, я действительно её люблю! Иначе как тогда это называется, если ради её счастья я готов отказаться от своей брони, статуса и имиджа и просто быть рядом с ней? А Любовь — это всегда жертва, и ради неё я пожертвовую многим, не задумываясь.