Дед в режиме ведьмака - Евгений Валерьевич Решетов

Благо, сам перенос в локацию прошёл вполне штатно. Проход был рассчитан на четверых, поэтому нашу троицу без проблем зашвырнуло в джунгли.

Липкая удушливая жара мигом обрушилась на меня, заставив капельки пота заскользить по вискам. Борода стала влажной, майка начала липнуть к телу. В нос же ворвался насыщенный запах перегноя, чернозёма и тухлятины.

— Предлагаю разделиться, — произнёс барон, перекрывая сотни звуков. Те раздавались среди джунглей, укрытых мягким полумраком, где листья каждого растения сияли слабым бледно-голубым светом.

Фонарик здесь не требовался.

— Конечно, месье, а как ещё мы будем выяснять, кто из нас лучший охотник? Мы же не станем охотиться втр-роем? — иронично выдал француз, придерживая рукой снайперскую винтовку, висящую на плече.

Он бросил пару алхимических шариков-маяков под подрагивающее марево точки возврата. Я кинул туда и свой. Крылов сделал то же самое, попутно отмахнувшись от двадцатисантиметровой полупрозрачной стрекозы, пролетевшей мимо его потного красного лица.

— Я пойду к тем зарослям, — просипел барон, указав стволом винтовки на двухметровые доисторические папоротники. Оттуда раздавалось приглушённое жалобное попискивание какой-то мелкой животинки.

— У нас есть два часа, — напомнил я и двинулся в другую сторону, выбрав в качестве ориентира особо могучий баобаб.

Он так плотно переплёлся ветвями с кронами других деревьев, что не видно было потолка ошеломительно гигантской пещеры, в которой и росли джунгли.

— Удачи, месье Игнатий, она вам понадобится! — глумливо бросил француз и потопал через траву, достигающую пояса.

— Смотри сам не сдохни, — буркнул я и с подозрением покосился на сочную лиану изумрудного цвета.

Под такие обычно мимикрируют местные ядовитые змеи, предпочитающие охотиться именно так.

Конечно, в кармашке на моём поясе хранилось противоядие, но не хотелось бы использовать его, да ещё так рано.

А вот Крылов шумно, как боров, продирающийся через заросли молодого бамбука, что-то уже вливал в себя прямо на ходу. Но ни одно зелье не поможет ему победить. На что вообще толстяк рассчитывает? А он на что-то точно надеется.

Прежде чем мы разошлись, в его глазах мелькнула какая-то хитринка, как у дельца, готовящегося облапошить пару дураков.

Надо бы проследить за ним. Однако очень глупо просто пойти за ним. Я отыщу его чуть позже. А пока следует добыть приманку для местных монстров.

Оглядевшись, я вскинул револьвер и выстрелил в мелькнувшего среди кустов кабанчика. Грохот выстрела прокатился по джунглям, из-за чего с ближайшей ветки испуганно взлетел красный как кровь попугай. Кабанчик же в последний раз в своей жизни хрюкнул и затих.

Я подошёл, раздвинул кусты и увидел его тушку. Чистая работа! Даже удивительно, что я попал столь удачно. Он даже не мучился.

— Извини, дружище, но жизнь — жестокая штука. Зато ты послужишь благому делу, — произнёс я, присев на корточки рядом с кабанчиком.

Достав нож, я вспорол тушу так, что кровь в основном хлынула на мои берцы.

Отлично! Теперь чудовища почувствуют так волнующий их запах. К тому же я не оставил труп на земле, а обвязал концами верёвки передние и задние копытца, после чего повесил тушку на плечо, чтобы от меня ещё сильнее несло кровью.

Рискованный, конечно, способ — привлекать к себе внимание монстров, а не выслеживать их. Но я тут для того, чтобы победить, а значит, мне нужно, чтобы трофеи сами бежали ко мне в больших количествах.

— Ну-с, почти как волк в овечьей шкуре, — усмехнулся я и двинулся по едва заметной звериной тропке, закладывая крюк, чтобы в итоге оказаться на пути Крылова.

Конечно, монстры не ринулись ко мне со всех сторон, как маньяки к девочке в безлюдном ночном парке. Однако спустя пару сотен метров пути джунгли вокруг меня подозрительно затихли.

Ага, значит где-то рядом отирается опасный монстр, заставивший умолкнуть самых трусливых и чувствительных. Но где он? Откуда нападёт?

Чудовище несомненно приближалось, но не издавало ни единого шороха. Оно двигалось как тень, как чума, несущая смерть и страдания.

— Где же ты, сука? — еле слышно пробормотал я, украдкой оглядываясь.

Адреналин забегал по венам, пульс начал грохотать в ушах, а влажный воздух с хрипами втягивался в лёгкие. Пальцы сжимали влажную рукоять револьвера, а глаза заливал пот. Но я опасался смахивать его, боясь пропустить момент атаки. В этих джунглях живут такие монстры, коим хватит одного мига, дабы превратить невинного дедушку в суповой набор.

Внезапно что-то будто бы шевельнулось под подошвой берца. Воздух же наполнился приторно-сладким, гнилостным запахом тухлого мяса.

— Хрен тебе! — выпалил я и прыгнул в сторону, стреляя в то место, где стоял мгновение назад.

Пули вонзились во влажную лесную подстилку, выбив фонтанчики земли. Под опавшей прелой листвой раздался глухой скрип, а затем почва словно взорвалась, выпуская наружу… совсем не суслика из «Винни-Пуха», а красного цвета монстра, похожего на старый пень со множеством шевелящихся отростков.

Его грубую шершавую кожу, всю в складках, покрывали древесная гниль и догнивающие останки мелких животных. Ротовая щель, сочащаяся чёрной жижей, пересекала чуть ли не всю переднюю часть пня, имеющую некое сходство с человеческим лицом с парой мутных буркал. В них сверкал чуждый всему живому разум, пожираемый голодом и злобой.

— Кровавый древень, пятый ранг, вот так, сука, повезло, — прохрипел я и использовал «скольжение», чтобы увернуться от отростков. Те со свистом вспороли воздух, смердя тухлятиной и гнилью.

Подобные конечности были способны навылет пробить сразу двух человек. Зазеваешься — и конец! И тогда не я буду хвастаться головой древня, а он — моей.

Скинув тушку кабанчика, я принялся палить по глазам твари, попутно швырнув в неё «клинки». Они вгрызлись в плоть монстра, выбив из него «щепки», похожие на затвердевшую до состояния резины плоть. Из ран на теле потекла чёрная жижа, а из простреленных глаз — муть.

Монстр огласил джунгли чем-то вроде скрипа, пропитанного нечеловеческой ненавистью. Ослепший и раненый, он принялся яростно молотить конечностями воздух, ломая кусты, ветки и мелкие деревца. Из сломанных растений брызнул сок, слабо светящийся в полумраке. А одна из конечностей просвистела буквально в сантиметре от моей щеки, чуть не вспоров её до самых зубов.

— Осторожнее, млять! — рявкнул я, успев отпрыгнуть, но едва не упал из-за подвернувшейся ноги. Опять сказалось стариковское тело!

Боль прострелила колено, вызвав у меня стон. Но я собрался с силами и укрылся за мощным стволом дерева. Оттуда продолжил швырять в чудовище «клинки», порой стреляя из револьверов.

Жаль, что молнии подобного гада не возьмут. А он, надо признать,