Его строптивый Огонек - Екатерина Юрьевна Васина

Я не хочу его разочарования во мне.

— Спит, спит. — Анна уже на ногах, обнимает Тима, гладит по спине. — Слушай, ну на тебе лица нет. Ева, давай накормим этого мрачного мужчину, а то он сейчас нас загрызет.

— Да! — я тоже вскакиваю. — Сейчас разогрею все! Сама!

— Не голодный. — Тим цедит слова точно экономит их. — Ева, за мной.

— А может… — его мама оглядывается на хмыканье мужа и отступает. — Ладно, мы поедем.

— Вы останетесь. — сообщает Тим все с тем же лицом инквизитора, который поймал ведьму. — Миланка уже спит, а вы недавно с самолета и сразу сюда. Жаль, что ваша поездка оказалась такой короткой.

— Ничего, зато тут вон как весело. Сережа, — обращается к мужу, — а идем спать. Время позднее, ты жаловался, что голова побаливает.

— Давайте лучше чай попьем!

Да, я трусиха. Боюсь, что теперь Тим будет смотреть на меня так, точно я жестко его разочаровала.

— Наверх!

Как у него это выходит? На меня даже папин рык не действовал и не действует. А тут от негромкого голоса буквально взлетаю вверх по лестнице. Идея приходит примерно на половине лестницы. Я сейчас запрусь в ванной и не выйду пока Тим не успокоится.

Но, кажется, кое-кто обзавелся телепатическим даром. Как иначе объяснить тот факт, что меня перехватили возле порога спальни и сгребли в охапку. После чего усадили на кровать.

— Так. — Тим под моим настороженным взглядом плотно закрывает дверь, после чего идет в ванную. Оттуда возвращается с тонометром.

— А…

— Руку дай.

Вот теперь меня начинает напрягать его молчание. Пока Тим за каким-то чертом меряет мне давление, я разглядываю его. И понимаю, что внутри меня все сильнее разрастается стыд за поведение.

Тим выглядит вконец уставшим. У него даже скулы точно стали резче, вертикальная морщина между бровями — глубже, губы плотно сжаты.

Я не выдерживаю. Да, скорее всего, он сейчас отодвинется. Но все же попытаюсь. Зажмуриваюсь как ребенок и пальцами касаюсь его щеки, чувствую как покалывает щетина, судорожно вздыхаю и понимаю, что гормоны опять шалят.

— Давление как у космонавта. — слышу сухой голос. Но хоть не отодвигается и на том спасибо. Я продолжаю сидеть с закрытыми глазами и рукой на его щеке. Такой теплый. Вспоминаю как утром проснулась в его объятиях и внутри вспыхивают томные огоньки. Ну, Ева, блин! Вы тут ругаетесь, а ты сидишь и о сексе думаешь.

Все дело в гормонах! Они у беременных такие…внезапные.

Слышу тяжелый вздох.

— Ева, если ты делаешь вид, что в домике, то могу тебе сказать: это не сработает. Открой глаза.

Ну хоть не “открывай свои лживые глаза, стерва”. На всякий случай изображаю самый несчастный взгляд.

На самом деле я ненавижу чувствовать себя виноватой и извиняться. Но сейчас понимаю, что надо, Ева, надо.

Соберись, тряпка! Твой муж не чудовище, который голову откусит при малейшей ошибке. Просто скажи, что чувствуешь и все! Как он там говорил: “сообщать проблемы словами через рот”. Ну вот…сейчас попробуем. Где там подходящие слова?

— Ты прав, Тим. — смотрю ему в глаза, которые сейчас темные как небо перед грозой. — Я ненавижу оказываться виноватой. Я немного эгоистка. И я…заигралась. — очень сложно не отводить взгляд, но стараюсь. — С самого Вегаса мне все казалось представлением. Ярким, слегка нелепым, с оттенком комедии. И встреча с этим Костей…это реально эгоизм с моей стороны. Я не подумала о том, что могу навредить себе и ребенку. В смысле подумала, но решила, что буду осторожной и ничего не случится. Потому и связалась с Дашкой. Чтобы подстраховала.

— Почему не сказала мне?! — вопрос мне практически прорычали в лицо.

— Потому что дура! — бросаю в сердцах. — Я стараюсь дистанцироваться от тебя.

Тим молча изгибает одну бровь, как бы намекая, чтобы продолжала. И руку мою со своей щеки не убирает. Когда я пытаюсь сама ее опустить, то прижимает сверху ладонью. А как мне описать словами, что сейчас чувствую?

Да гребучий случай! Я же училась не только языкам, но и как красиво составлять фразы. А сейчас, когда это умение просто необходимо, оно испарилось! Да как так то?! Я папе всегда такие истории сочиняла! И не только папе. А тут язык прилип к небу при попытке говорить красиво.

Не красоты хотелось, а правды.

— Тим, я навесила на тебя свои проблемы. — у него брови практически на переносице сталкиваются. — Молчи! Сейчас я говорю, а ты слушаешь. Да, возможно, для тебя все мои страхи фигня. Ты их просто разнесешь своей логикой. Но! — уф-ф-ф, так сложно говорить откровенно. — Но это мои страхи, ясно! И от твоей логики они не исчезнут! Так вот, я реально попыталась решить свои проблемы за твой счет. Сделала так, что ты на мне женился, потом сбежала и постаралась затеряться. Не подумала, что у тебя может быть подруга или невеста. Хотя, справедливости ради, будь ты в серьезных отношениях, не повелся бы на меня. Потом мой папа уговорил тебя продолжить этот брак. Я к тому, что…мне сейчас надо сказать, что не держу тебя и все такое. Но не могу!

Замолкаю потому, что надо отдышаться. Что-то меня прямо в пот бросило и перед глазами немного все плывет. Я даже не сразу понимаю, что происходит, но в какой-то момент вынуждена ухватиться за Тима, как за основу реальности.

— Заткнись. — от такого пожелания я аж остаток слов теряю. Нормально, да? Ему тут практически в любви признаются, а в ответ “заткнись”!

— Прошу про…

— Не проси, а помолчи, пожалуйста.

Тим уже заставил меня лечь на постель, и теперь горячими пальцами нащупывает пульс. Ну давай, еще матом посмотри, чего уж там!

Но нет, во взгляде не просто вежливость, но и тревога пополам с нежностью. Я уже