Его строптивый Огонек - Екатерина Юрьевна Васина
И все это мое-е-е-е!
Тим поворачивает голову и смотрит на меня так, что внутри все переворачивается, а потом сладко сжимается. Ну, Ева, у твоего мужа проблема с братом, а ты тут пошлым мыслям предаешься. Встань уже, придурочная, обними его. Тима вон аж трясет после разговора с блаженненьким.
Так что подхожу и молча обнимаю Тима со спины, прижимаюсь всем телом. У него полотенце на бедрах, у меня обмотано вокруг груди. Но и оно едва держится, а когда я чуть шевелюсь, то оно и вовсе соскальзывает.
Так гораздо лучше! Хочу прямо впечататься в него, слиться, сожрать! Не выдерживаю и осторожно прикусываю горячую кожу на плече. Тут же предупреждаю:
— Только не говори, что ты мне зубы сейчас выбьешь!
— Я даже боюсь до каких высот в твоем уме я дошел по шкале садизма. И я не могу и пальцем тебя тронуть, тем более зубки.
— Потому что я милая? — продолжаю тереться щекой о широкую спину. О-о-о, это чистый оргазм! Что со мной?!
— Потому что зубные ужас какие дорогие! Ты цены вообще видела?
— Вот ты…ты…лось волосатый! — это откуда я такое взяла?!
Судя по тому, что Тим развернулся ко мне, обхватив руками за талию, его ругательство тоже впечатлило.
— Лось потому что здоровый?
Я тупо киваю. Как-то не ожидала разбора ругательства.
— А почему волосатый то? — недоумевает Тим, у которого из глаз ушла загруженность. Точнее — отошла на задний план.
Теперь уже я слегка гружусь, потому что в уме не имею почему его так назвала. Да у меня это ругательство само собой всплыло откуда-то из глубокой трясины, где воспоминания детства прячутся.
Но не могу же я просто отмолчаться.
— Так у тебя волосы! — зачем-то тычу ему пальцем в грудь. — Вот тут немного, на руках еще и на ногах. А про голову вообще молчу! И на лице щетина.
— Тебе мешает?
— Нет. — мотаю головой и тут же ойкаю, так как чертова шея опять начинает болеть. Ну и все, ну и Тим мигом надевает на себя это вот врачебное лицо. Когда ноль эмоций и в глазах чисто желание поставить диагноз и вылечить.
Меня даже это сейчас заводит. Так, что внизу живота тянет и тянет. Нефига себе я во вкус секса вошла! Ну не время же, Ева!
А для секса вообще есть время? А…ой, млять, потом, все потом. А-а-а-ай! А это уже ору вслух, потому как Тим нашел болючую точку на моей шее и теперь давит на нее.
— Тридцать! — ору, пытаясь скинуть руку. — Тридцать!
Боль проходит так же резко, как пришла. И оставляет после себя слегка саднящее послевкусие. Но теперь я могу двигать шеей без помех.
— Что тридцать? — интересуется Тим, чьи руки вот просто не могут находиться в состоянии покоя.
— Тридцать по десятибалльной шкале садизма! Больно же!
— Ходить с мышечным спазмом еще неприятнее.
— Вот же ты…манул драный. — сообщаю, обвивая шею руками.
Не хочу обсуждать его брата, не хочу обсуждать проблемы. Я беременная и хочу на ручки. А все остальное оставим на завтрашнее утро.
Кажется, у Тима примерно те же мысли. Потому как он с глубоким вздохом притягивает меня к себе, упирается лбом в мой лоб. И я вот прямо каждой клеточкой тела начинаю ощущать как его злость медленно оседает.
— Огонек, ты прям жжешь с каждым днем все сильнее. Я даже не хочу знать почему манул, да еще и драный.
— Некоторые вещи должны оставаться тайной. Вы ты о чем сейчас думаешь?
— О, это ни хрена не тайна, дорогая. Я хочу сейчас тебя нагло соблазнить. А вот с утра уже заняться братцем.
— Ты не поверишь, но наши планы прямо вот совпадают, разве что твоим братом я заниматься не хочу. — шепчу ему в губы, медленно, сладко, с полным осознанием того, что сейчас начнётся.
И вот его руки уже на моей попе. Сжимают, гладят, тискают.
Откидываю голову назад, чувствуя как его губы скользят по шее, спускаются ниже…
За спиной раздается легкий скрип открываемой двери.
Я не сразу соображаю, так как мозг полностью включился в процесс размножения. А вот Тиму в скорости и ловкости не откажешь. Даже пискнуть не успеваю, а он падает за кровать, утягивая меня за собой. Причем так, что ничем не ударяюсь, а лишь мягко приземляюсь на широкую грудь. И округляю глаза, проглатывая ругательства. Так как мы оба слышим сонный голос Миланы:
— Ева…Тим…вы тут?
Фух, не увидела.
— Ты дверь не заперла? — Тим ухитряется орать шепотом.
Я тоже так могу.
— А должна была?!
— Ева…пиздец!
— Полный! Я голая!
— А что вы там делаете? — Милена уже в спальне.
— Стой там. — говорю сдавленным голосом. — Я…носок ищу. А Тим мне помогает.
— Давайте я тоже помогу!
— Нет! — как у нас складно выходит то! — В смысле, Милана, стой там! Мы сейчас…секунду. — божечки-кошечки, как сказать то, чтобы ребенок не обиделся и не подошел.
Мы с Тимом продолжаем лежать друг на друге и зачем-то обмениваемся паническими взглядами. Так, честное слово отныне буду всегда запирать дверь! Всегда!
Тим медленно стаскивает с постели простыню и молча накидывает на меня. Сам же он по-прежнему в полотенце. Но на всякий случай стягивает сюда же и одеяло. И спрашивает, ухитряясь закутать меня в простыню так, что я теперь похожа на любительницу бани.
