Дед в режиме ведьмака - Евгений Валерьевич Решетов

— М-м-м… — растерянно промычал бледный взяточник, торопливо соображая, как бы выкрутиться из ситуации, да так, чтобы ещё больше не уронить честь.

Он явно испытал толику страха, увидев, что ко мне вернулся дар. Прежде Игнатий Николаевич имел уровень выше, чем у Грулева. Потому «борец» сейчас и опасался принимать мой вызов. Он шарил по сторонам бегающим, как у загнанной крысы, взглядом, да судорожно сглатывал, мигом растеряв всю свою смелось. Гордость вытекала из него, как трупный яд.

— Грулев, вы пародируете корову? Превосходно мычите. Вы где-то обучались? В каком-то коровнике? — ухмыльнулся я.

К сожалению, моё выступление испортил добрейшая душа Павлушка. Он схватил меня за руку и затащил в институт, протараторив:

— Пойдём, пойдём, дедушка!

— Ты чего делаешь, шалопутный? Я же его почти раком поставил! Ну не в прямом смысле, а в моральном плане! — негодующе прохрипел я уже за закрытыми дверьми и опёрся разболевшейся спиной на выкрашенную синей краской стену.

Применение «воздушного щита» высосало из меня изрядное количество выносливости. Даже начал двоиться пустой коридор с чёрно-серыми половыми плитками, побелённым потолком и арочными деревянными дверьми по сторонам.

— Дедушка, да ты сейчас в обморок упадёшь! Какой тут раком ставить⁈ — выдохнул пухляш, тряся щеками, покрытыми красными пятнами.

— Не мели ерунду. Мне до обморока так же далеко, как тебе до железного пресса и огромных бицепсов, — просипел я и двинулся по коридору, возмущённо тряся бородой.

Павел не обиделся на мои слова, а наоборот, загорелся восторгом, взыгравшим в нём после осознания произошедшего.

Он принялся скакать вокруг меня и лопотать, едва не захлёбываясь воздухом:

— Ну ты сейчас, конечно, выдал! Грулев в тебя магию кинул, а ты даже не обернулся! И глазом не моргнул, а потом ещё и развернулся, точно наш добрый император Пётр: без суеты, спешки, словно ничего и не произошло. У тебя стальные нервы! И как ты этого Грулева подколол! Тот аж рот раззявил и вымолвить ничего не мог!

— Зато ты вымолвил. И не скачи вокруг меня, как восторженный щенок, а то слюнями уделаешь. Пойдём искать ключи от лаборатории. Мы же главного босса победили, так что должны получить награду. Или это был не главный? Ты же лучше меня знаешь все эти компьютерные игрушечки, — произнёс я и следом с ухмылкой добавил, похлопав внука по плечу: — А ты молодец, расхрабрился и что-то воинственно пискнул в рожу Грулева. Прям растрогал меня, старика. Умел бы я плакать, пустил бы слезинку.

Вообще-то, плакать я умел, но последний раз рыдал в шесть лет над скромным гробом своей матери. После её похорон меня, сиротинушку горемычного, взяли в школу-интернат ведьмаков. Там я стал настоящей звездой. Моя фотография не сходила с доски… правда, позора. А что поделать? Я был любопытен, гиперактивен, да ещё и дерзил. А вот учился хорошо. Но поведение, конечно, м-да. Однако после выпуска именно меня и ещё пару человек назвали самыми талантливыми ведьмаками того года.

— Спасибо, деда, — между тем сказал Павел, едва не засияв от моей грубоватой похвалы, аж плечи расправил и гордо вздёрнул оба подбородка.

— Только ты не зазнавайся, нос не задирай, а то знаешь, что жизнь с тобой сделает? В какую позу поставит?

— Догадываюсь. Я буду вести себя хорошо.

— Ага. Но не пытайся быть святым в Аду, — подмигнул я ему, почувствовав, что мне нравится наивный добрый пухляш, как и его честный и несгибаемый дед Игнатий.

Глава 4

Мы с внуком двинулись по коридору, а тот был так же пуст, как мой желудок, начавший издавать затейливое бурчание. Оно далеко разносилось в тёплом воздухе, пропитанном запахами свежей побелки и краски. Видимо, к началу учебного года тут сделали ремонт.

— Павел, а какой у тебя уровень? — спросил я, ковыляя рядом с парнем, посматривающим на двери с блестящими медными ручками.

— Пятнадцатый, — промычал тот, виновато опустив голову.

— Хм, по неплохому графику идёшь, — оценил я, зная, что первое время дар может расти по семь уровней в год. Потом, естественно, развитие сильно замедляется, а затем и вовсе начинает деградировать.

— У Алёшки уже сорок шестой уровень, а у Славки в его двадцать три года — тридцать пятый, — грустно вздохнул пухляш, шмыгнув носом. — Но это ты их тренировал, а когда у меня в восемнадцать лет дар проснулся, ты уже был того… не в себе и помогать мне не мог. Однако я нагоню братьев, вот увидишь.

— Конечно, нагонишь. Да и уровни — это ещё далеко не всё. Любой дурак может нагибать голой силой, а ты попробуй без неё… вот тут нужно мастерство. И не бзди. Я помогу тебе прокачаться. Ты ещё станешь сильнее Алексея, — выдал я, ничем не показав, что имя старшего внука вызывает у меня изжогу.

Надо будет с ним разобраться, только с глазу на глаз. Павлу не стоит знать о нашем конфликте. Да и Славке тоже — это средний внук Игнатия.

— Правда? — радостно полыхнул глазами пухляш.

— А то, — прокряхтел я и следом спросил, хмуря седые брови: — А Славка нынче где? Почему я его не видел на своих похоронах? Как он мог пропустить такое знаменательное событие? Или у него каждую пятницу выдающиеся предки помирают?

— Так не отпустили его, он же на границе с Китаем. Там открылся блуждающий проход в Лабиринт, вот он его и исследует в составе специальной бригады.

— Ясно, ясно, — покивал я, составив представление о том, чем занимается Вячеслав.

Видимо, он пошёл по стопам деда. Тот тоже постоянно Лабиринт изучал, работая то на правительство, то на какие-то организации, а к старости вот устроился в этот институт.

— Кажется, за этой дверью завхоз обитает, — проговорил Павел и сунул голову в кабинет.

— И чего? — спросил я из-за его спины. — Кто там?

— Женщина в плаще с капюшоном. Спиной стоит. Не уверен, что это завхоз.

— Плащ-то чёрный? А коса у неё есть? Руки костлявые? Смертью пахнет? — криво ухмыльнулся я и буркнул: — Посторонись.

Павлушка послушно отошёл, а я пробрался в кабинет и вправду узрел спину женщины в лёгком плаще, понизу измазанном комочками свежей земли.

Она стояла возле окна, глядя на простолюдинов с лопатами. Те уже шли к крыльцу, а на нём махал руками Грулев, явно показывая мужчинам, как он оторвёт мою голову.

— Кхам, кхам! — громко кашлянул я в кулак.

Дамочка подскочила от неожиданности и стремительно обернулась.

— Ой, Игнатий