Служанка царского лекаря - Дия Семина

Закрываю глаза, чтобы переварить новости, а Эйнар вышел из комнаты, а вернулся с высоким бокалом.

— Вот очень забористый сбитень твоего батюшки, мёртвого с того света, вернёт. Всё же лекари в травничестве уступают знахарям. Постой, я тебе помогу, вот соломинка, пей, это тоже от твоего батюшки изобретение.

Князь с великой осторожностью поправил подушки и помог мне сесть повыше, теперь держит бокал. А я через довольно плотный, золотистый стебель полый внутри, осторожно пью лекарство. Действительно, забористое, уж такое ароматное, и с мёдом, что и без повода бы выпила.

— Спасибо, больше пока не могу. А где сейчас отец, я волнуюсь, не знаю, как он меня примет и вообще…

— Что вообще? Он ничего не сказал, наоборот, переживает за твоё состояние. Но сейчас ставит на ноги Его Величество, уже второй день.

Сил на эмоции нет, но они и не нужны, мне хорошо рядом с Волком, спокойно и теперь тепло. По телу пробежала волна силы, согрела, оживила, а лекарство добавило энергии.

— И какая она у тебя?

— Кто?

— Сила?

— Волчья, тотем рода меня принял. Но я не оборотень. Упаси Боже. Нет! — он осторожно, едва касаясь, поправил мои локоны, убрал с лица за ушко и улыбнулся. — Это только образ, я как ты и как твой отец иначе всё чувствую, и многое понимаю. Теперь и этой пропасти между нами нет.

— Но ты останешься без должности.

— Это вряд ли, Михаил Юрьевич оказался очень деятельным, времени даром не теряет. Его Величеству, пользуясь возможностью, предложил развивать медицинскую и врачебную службу. И меня сосватал на пост министра здравоохранения.

— Кх…м.

У меня внезапно разрушилась картина этого винтажного мира.

— «Министр здравоохранения», так и сказал?

— Ага, удивительное название, но верное.

— Ты не понял? Он тоже пришелец! Из того мира, что и я! Вот ведь, неожиданность. Это у вас лекари и знахари, а у нас доктора и врачи! Он, скорее всего, не знахарь, а настоящий врач, хирург или ещё кто-то. Его знаний на троих таких, как мы хватит. Вот так поворот, но он прав. К врачам и лекарям у вас здесь очень предвзятое отношение, пора начинать защищать наших.

— Да уж, поворот. Удивительные дела творятся, но глядя на тебя, я уже ничему не удивляюсь. О делах позже поговорим, у меня есть хорошие новости, очень хорошие и приятные. Не хочу откладывать, скажу сейчас.

Но вместо того, чтобы говорить, поцеловал мою руку и молчит, улыбается.

— И… Чего ты молчишь?

— Его Величество уже подписал приказ о реабилитации твоего отца, нашлись бумаги, подтверждающие его невиновность в деле Орлова старшего. За твою самоотверженную службу, за спасение Его Величества, за то, как ты одним своим появлением очистила старую шпионскую скверну в царстве. Вам пожаловали титул баронов, имение выделили из казны, причём одно из лучших, и большое вознаграждение. Ты теперь очень завидная невеста.

— Вот так поворот. Меня возненавидят местные, — едва заметно улыбаюсь.

— Почему?

— Влетела, как комета, из служанок в баронессы за неделю поднялась, такое обыватели не прощают.

— Из страха смерти простят, нормальные люди всё понимают, что без лекарей и врачевателей им тяжко приходится. Но и это ещё не всё, не хотел тебе говорить, однако скажу, чтобы унять волнение насчёт Орлова и его озлобленности.

— Он что, попросил прощение?

— Нет, преступления и предательство вскрылось, его разжаловали. Подлец бежал, но его где-то в лесу настигла ядовитая змея, привезли хладное тело.

— Змея? Думаешь, это я?

— Это случилось очень далеко и несколько дней назад. Он сам должен был смотреть, куда лезет. Так что, нет, это не ты, а какая-то случайная гадюка.

— Отомстила за тебя, по моей просьбе, — в его же интонации продолжаю, потому что мы оба понимаем, что это правда.

Волк наклонился ко мне и с нежностью поцеловал в лоб.

— Я люблю тебя, Лисичка, про то, что у тебя опасная змеиная магия, никому знать не обязательно, мы тебя защитим. Михаил так и сказал, что не случись того ужасного укуса, ты бы стала обычной лекаркой, кем-то вроде Иванки, но подлость родни обратила тебя в ведьму, глаза так и не изменились, суть магическая слишком заметная. Тише, тише, не пугайся, это не страшно. Через день-два уедем в город, найдём дом и обоснуемся. На службу буду приезжать, как обычные придворные. Всё успокоится, и мы поженимся. Больше не о чем волноваться.

— Я волнуюсь только об одном, где взять силы для того, чтобы обнять тебя.

— Отдыхай, душа моя, найдутся твои силы. Дай себе время, всё образуется, я люблю тебя, Лисичка, люблю, как саму жизнь.

Наклонился и поцеловал, едва касаясь моих опасных губ, заставил уснуть, а утром в этом же кресле я обнаружила совершенно другого мужчину. Крепкого, рыжего и красивого яркой, дерзкой, дикой красотой, так и не скажешь, что он несколько дней назад вернулся с каторги. Но теперь понятно, в кого Евдокия уродилась.

— Дочка! Очнулась, всё, хватит хворать, молодость проспишь, жених твой уже на доклад убежал да по делам семейным, быстро ты его на ноги поставила, а сама лежишь.

— Вы ведь мой отец?

— А по нашей масти не видно? — он задорно улыбнулся и подмигнул. Заразительная у него улыбка, захотелось ответить тем же и вывести его на откровенность, но решила воздержаться и спросила о реалиях этого мира:

— На каторге, наверное, ужасно было?

Он лишь хмыкнул, снова задорный взгляд, но ответил серьёзно:

— Первый год, очень тяжко, а потом у начальника заболел сын, я его вылечил, и самого начальника подлечил и пошло-поехало. Внезапно проснулся элитой, уважаемым человеком, из барака перевели в отдельный домик, на тяжёлые работы не определяли, целыми днями травы заготавливал, людей лечил. Как всегда, при умных-то людях жить проще. Но у тебя дела оказались не сахар, подлые родственники матушки совсем стыд потеряли. Мне Его Светлость поведал историю вашего знакомства. Но я уж запустил машину правосудия, устроим в тихом болоте турбулентность…

— Миксером? Или вентилятором?

— Что миксером? — он странно на меня посмотрел, а я его подловила и с улыбкой, но очень прошептала:

— Странно, что ты не удивился этому слову, и