Феодал. Том 3 - Илья Рэд
Ротмистр относился к своим людям, как отец к сыновьям, чем снискал ответную любовь. Я слышал о нём только хорошее. Даже будучи по ту сторону баррикад, он вызывал у меня уважение. Его смерть — большая утрата для всех, особенно для Ростовского храма.
— Пора возвращаться, — выбросив бычок, сказал Абросимов, и мы отправились обратно в городок.
Глава 19
Первые врата
Единственным моим желанием по прибытии в храм было поскорее его покинуть, но это удалось не сразу. Для начала провели заседание с комиссией из РГО и экспедиционного корпуса, где нашим действиям дали экспертную оценку. Результаты засекретили и с меня взяли расписку о неразглашении, потому как никто не должен знать, чем именно занимается Российская империя в чёрных мирах. Я и мои люди не имели права раскрывать технические и организационные подробности, а также какие трофеи заполучили.
Затем мы отдельно встретились и поговорили с огромным количеством шишек из разведки, прибывших в Ростов почтить память Оболенского. Выяснилось, что ротмистр со многими из них успел повоевать плечом к плечу. Несмотря на скромное звание, Олег Дмитриевич имел огромное влияние и был действующим боевым офицером. Не всякий в его положении будет лично участвовать в сражениях, так что он своего рода легенда, батя разведчиков.
Все эти подполковники и полковники вместе со своей свитой интересовались моим мечом, а также осмотрели неподвижно ждущих глипт, рассуждая над их боевым потенциалом. В конце концов, выручил Юра, увидев моё вымученное выражение лица, и прошептал.
— Можешь идти, дальше я сам с ними справлюсь.
— Похороны когда? — уточнил я.
— Завтра приходи к трём.
— Буду, — заверил я его и тронул за плечо перед уходом, граф выглядел собранным и сосредоточенным, но я-то знал, что за кошки у него скребут на душе.
Несмотря на атмосферу секретности, какие-то слухи всё же просочились, потому стоило выйти с офицерского этажа на первый, как нашу компанию немедленно обступили десятки хмурых витязей. У всех в глазах застыл вопрос.
— Это правда, что Оболенского убили? — спросил меня суровый одноглазый воитель, испещрённый шрамами и порезами, как старая разделочная доска.
Я, не лукавствуя, кивнул.
— Да, Олега Дмитриевича с нами больше нет. Много не могу рассказать, потому как сами знаете, но… — я сделал паузу, видя, что моего ответа недостаточно, присутствующие заслуживали правды, они внимательно ждали, что я скажу дальше. — … но он спас наши задницы перед смертью.
— Это был некромант? — жадно вперился в меня одноглазый.
— Да.
— Вот же сука, я так и знал, чтоб тебя… — с досадой повёл он плечом.
— Но вы же отомстили, да? — вопрос прозвучал с надеждой, и это уже был другой мужчина, коренастый маг с чёрной повязкой на лбу.
— Барон, ответь, Христа ради, люди знать хотят.
— Да опять ничего не сделали, сколько можно уже туда лезть…
— Бесполезно, только народ мрёт…
— Да погоди ты ныть, не видишь, он ещё ничего не сказал.
Переводя взгляд с одного витязя на другого, я видел разочарование и общее падение духа. Подобных врагов и раньше уничтожали, но это было редкое событие.
— Мы убили некроманта, — поведал я ко всеобщему облегчению, сам факт всё равно сообщат на церемонии погребения, так что не страшно.
— Ты убил? — уточнил одноглазый, но я ничего не ответил, а оно и не надо было. Витязь положил свои лапищи мне на плечи и странно приподнял голову. — Спасибо, брат, — он по-медвежьи обнял, похлопал по спине и в конце пожал руку, чтоб отойти потом в сторону и стряхнуть слезу, набежавшую в уголок оставшегося глаза.
Другие тоже подходили и благодарили за отмщение, понимая, насколько сложную работу мы провели. Слухи о моём отряде множились, всякого там хватало: и плохого, и хорошего, но людей не обманешь — они видят результаты, умеют думать и делать выводы. Везде, куда попадал барон Черноярский, неизменно происходило что-то важное.
Это уважение было не просто сухой похвалой функционеров из верхушки власти, а шло с самых низов. Заслужить его было сложнее, чем построить карьеру при дворе, потому как оно было искренним, шедшим от самого сердца. Такое не подделаешь.
Очередь не заканчивалась, но и я не чувствовал себя вправе хоть кому-то отказывать.
Параметр лидерство +1, повысился до (60/100)
Параметр харизма +1, повысился до (29/100)
Общественный статус «Выскочка» удалён.
Вам присвоен общественный статус: «Убийца некромантов» — человек, снискавший славу, убив одного или нескольких некромантов.
Моя скромная награда за всеобщее признание высветилась перед глазами и погасла, когда мы спускались по ступенькам храма. Приятно, что общественный статус поменялся, но цена слишком уж большая.
«Репутация всегда даётся потом и кровью».
Диктатура странно выбирала акценты в моём развитии, но я уже давно не задавался вопросом, как и за что можно получить эти очки параметров. Главное — идти к своей цели.
— Владимир Денисович! — окликнули меня вновь, когда мы уже собирались седлать лошадей и мчаться в феод.
Группа из десяти витязей спустилась следом за нами, спрашивавший был некто Эдуард Фомич, твёрдый копейщик «B» ранга и мечник «С». Остальные примерно таких же параметров: кто-то с закрытым пределом развития, а кто-то нет. Если смотреть именно на целостность отряда, то это неплохие середнячки, но без потенциала роста.
Они достигли своего пика, и их сила, как и слабость, заключалась в чрезмерной привязанности друг к другу. По-хорошему некоторых бы убрать и впустить свежую кровь, а также улучшить парочкой ветеранов. Я видел их раньше и знал, что они работают в основном по синим мирам последние два года, а также я был в курсе, что они никого не подпускали к себе. Что-то вроде объединения друзей, выросших вместе в одном городе или деревне.
— Слушаю, но давай побыстрей, меня ждут дела, — ответил я ему, седлая Адулая.
— Ваше благородие, возьмите нас к себе! Мы хотим служить Черноярским.
Я ещё раз придирчиво посмотрел на всех витязей, прикидывая, стоит ли подписываться на это, и уточнил.
— Ты же понимаешь, что гридни — это не то же самое, что вольные витязи? Никакой свободы вам не будет, а зачастую и доход меньше.
На них была отличная экипировка, явно купленная не за один день. Ребята были трудягами — об этом говорил средний показатель «Трудолюбия» в районе шестидесяти. Они
