Девочка-медведь - Софи Андерсон

Юрий озадаченно смотрит на меня.

— Не все родились такими отважными, как ты, — я ерошу бархатисто-плюшевую шею Юрия, — нужно немало смелости, чтобы признать, что ты нуждаешься в стаде.

Я блаженно расслабляюсь, снова ощутив уютное тепло и ароматы родного дома. Потом мы все сидим у очага, попиваем сбитень и по очереди рассказываем истории — в одних больше правды, в других — вымысла.

Анатолий с Мамочкой сидят рядышком с широкими улыбками и блеском в глазах. И хотя Анатолий, смеясь, всякий раз заливается румянцем, он уже отваживается взглянуть то на Мамочку, то на меня.

Я вижу, как в его сияющих глазах проглядывает медведь, и гадаю, надолго ли он на сей раз останется. Но теперь-то я знаю, что нас связывают крепкие узы и даже если он уйдёт, то потом обязательно вернётся.

День ещё только начинается, а мы дружно зеваем от усталости. Я провожаю Сашу и у порога останавливаюсь попрощаться.

— Ну что, забегу завтра?

Я улыбаюсь и киваю.

— Ага, можем сходить в деревню, поможем завалы разобрать, вдруг что уцелело в пожаре?

— Хорошее дело. — Саша машет мне на прощание, бежит через сад к своему дому, останавливается у навеса погладить собак Анатолия, а потом у Липового дерева, под которым в теньке расположился на отдых Юрий, оглядывается на меня. — А что, Янка, в лесу ты, надеюсь, разобралась, кто ты есть?

— Я — Янка-Медведь, как была ею, так и остаюсь. — Я с улыбкой смотрю на свои ноги.

— Да я б тебе это ещё тогда сказал! — смеётся Саша, машет на прощание и убегает.

Я медлю на пороге, чтобы ещё чуть-чуть побыть вблизи леса. Деревья шелестят листвой, ветер шепчет свои секреты. Я поворачиваюсь на эти звуки и гадаю, какие ещё тайны моего прошлого хранит лес. Он так манит меня, что сердце пускается вскачь, а ступни нетерпеливо зудят. Но я беру себя в руки и захожу в дом. Прошлое прошлым, а мне сейчас куда интереснее истории о моём будущем. А его — не без некоторой помощи моих родных и друзей — я могу выбрать себе сама.

Эпилог

Я не спеша взбираюсь по склону Синь-горы. Летнее солнце стоит высоко в небе, нагретые зноем скалы источают тепло, воздух трепещет жизнью, напоённый жужжанием насекомых и ароматами цветочной пыльцы. Мои медвежьи ступни улавливают вибрации земли — как колышутся под лёгким ветерком травы, как прыгают сверчки, как кролики шустро роют норки в рыхлой земле.

Дорога к горе ведёт через лес, и Мамочка с Анатолием увязались сопровождать меня. Правда, в гору они за мной не пошли, а поджидают внизу, наслаждаясь пикником на берегу речки.

Мамочка разрешила мне в одиночку подняться к медвежьей пещере. Теперь она уже меньше тревожится за меня. Она знает, что если я иду в лес, то непременно вернусь домой.

Бабушку я застаю возле пещеры — она развалилась на плоском скальном уступе, греясь на солнышке и лениво щурясь на яркий свет. Солнечные блики играют в её густой бурой шерсти, внизу бескрайним морем расстилается лес, переливаясь всеми оттенками зелёного. Огнепылкий вулкан в отдалении изумрудно сверкает молодой зеленью, над вершиной неспешно плывут белые пушистые облака.

Бабушка приветствует меня протяжным умиротворённым урчанием. Я опускаюсь рядом, всей спиной приваливаюсь к её согретой солнцем шерсти, и махина её огромного тела изгибается, принимая меня в объятия.

— Как славно, что ты вернулась домой, — воркует бабушка, — я скучала по тебе.

Я погружаю пальцы в густой мех на её шее, опускаю голову ей на грудь. Стук её могучего сердца знаком мне как стук собственного, а исходящие от неё ароматы земли и мхов, ягод и кедровых орешков вселяют в мою душу мир и покой.

— Я тоже скучала по тебе.

Мы сидим рядышком, пока солнце совершает путь по небосводу. Я рассказываю бабушке о своей деревенской жизни, о том, что посаженный нами с Мамочкой сад теперь расцвёл буйными красками, а на ветках Липового дерева копошатся птенчики снегирей, ловко увёртываясь от коварных атак Мышеловчика. Рассказываю, как мы с Сашей построили Юрию стойло, выдолбили лодку из древесного ствола и теперь плаваем по реке вместе с Полиной. И что деревенские общими силами соорудили и раскрасили новую крышу на доме собраний.

Бабушка рассказывает о событиях в лесу, о жизни волчьих стай, о народившемся в этом году потомстве медвежат, волчат, лисят, оленят и кабанчиков. О том, что речка сменила русло и появились новые заводи и отмели, где хорошо ловится рыбка. О моей родной матери Настасье. И даже припоминает кое-что из своей прошлой жизни, когда была молодой женщиной по имени Аня и жила в замке с позолоченным куполом.

— Разве не прекрасно? — Бабушка, сияя улыбкой, оглядывает горизонт, где клонится к закату солнце.

Я киваю, поднимаюсь на ноги и потягиваюсь.

— Мне пора, — говорю я.

Ветерок от подножья горы приносит звуки человеческих голосов. Я даже могу расслышать, что Анатолий рассказывает Мамочке про летучий корабль. А она смеётся и спрашивает, возьмёт ли он её тоже полетать в небесах. Я перевожу взгляд к югу, где виднеется деревня. Моя деревня. Я чувствую её зов.

Скоро летний праздник. Я хочу помогать нашим возводить сцену для праздничного представления, участвовать в лодочных гонках с Сашей, вместе с другой детворой, хохоча, плескаться до самого рассвета в сверкающей под звёздами Заморозице. Мышеловчик заявил, что в этом году посетит праздник, если, конечно, я позволю ему обвернуться вокруг моей шеи, а Анатолий сказал Мамочке, что поможет ей соорудить ярмарочный прилавок.

— Ты же ещё придёшь? — спрашивает бабушка.

— Конечно приду, — обещаю я. — Ещё до осени.

Пока я спускаюсь с горы, держа путь домой, мне вслед летит, отдаваясь эхом, утробный раскатистый храп бабушки, и я улыбаюсь, потому что знаю: частички наших с ней душ навсегда прикипели друг к дружке крепкими узами.

Благодарности

Много лун девочка-медведь бродила по лесу и совсем бы заплутала, не выведи нас с ней на верный путь добрые терпеливые поводыри, за что я выражаю вам целые горы благодарностей.

Спасибо за мудрость, свежие идеи и моральную поддержку моему агенту Джемме Купер, моим редакторам Ребекке Хилл и Бэки Уокер в издательстве Usborne и Мэллори Касс в издательской компании Scholastic. Счастье, что вы есть в моей жизни. Вы вдохновляете меня, расправляете мне крылья, пока я не набираюсь духа взлететь к