No pasaran! Они не пройдут! Воспоминания испанского летчика-истребителя - Франсиско Мероньо Пельисер
Однажды мы сидели в штабной землянке и курили махорку, когда зазвонил телефон. В последние дни телефоны звонили часто, и связь шла из штаба дивизии. Скоро стало известно, что мы перебазируемся под Курск.
НЕСОСТОЯВШАЯСЯ ВСТРЕЧА
В свое время в летной школе в Кировабаде инструкторы тщательно изучали характеры и наклонности пилотов, чтобы как можно точнее определить нашу авиационную профессию истребитель или бомбардировщик.
Дамьян Макайя и Рамон Морегонес, по мнению инструкторов, не подходили ни для истребителя, ни для бомбардировщика.
— Что нам делать с вами? — спросил их начальник школы, когда стало совершенно ясно, что их дальнейшая учеба не принесет успеха.
В ответ они только пожали плечами.
— Будете учиться на наблюдателей?
Оба курсанта согласились и на этот раз успешно овладели новой специальностью. Окончив курсы, они не вернулись в Испанию: там уже хозяйничали франкисты. Когда началась Великая Отечественная война, оба работали в Москве на автозаводе имени Сталина, и работали хорошо. Демьян был чертежником, и его знания пригодились в конструкторском бюро, а Рамон, как механик, успешно трудился вместе с другими испанскими летчиками в моторном цехе. Оставшись в СССР, испанцы постоянно чувствовали дружеское, братское отношение советских людей. Работая бок о бок, они крепко с ними сдружились, многому у них научились.
Дамьян был среднего роста, со светлыми мягкими волосами, белесыми бровями и худым, бледным лицом. Красавцем назвать его было нельзя, однако он одним из первых женился в Советском Союзе (интересно, что именно девушка сделала ему предложение). В Москве Дамьян и Рамон были направлены в бомбардировочную авиацию для ночных полетов.
Каждую ночь их самолеты совершали по три-четыре вылета с целью бомбардировки коммуникаций врага, непосредственно ведущих к фронту, а также его тыловых частей. Положение оставалось сложным — враг продолжал рваться к Москве. Полеты и снова полеты...
Однажды экипаж самолета, на котором летал Макайя, был занят срочной подготовкой данных для налета на Кенигсберг. Метеорологическая обстановка складывалась сносная: большая часть маршрута до побережья Балтийского моря была прикрыта низкой облачностью, в районах Смоленска и Вильнюса находился снежный фронт, а мощный антициклон шел со стороны Скандинавии на юго-восток. Ко времени полета в район Кенигсберга там предполагалась ясная погода. Ветер, с учетом высоты, должен был благоприятствовать полету. Они взлетели, приземлились еще раз на своей территории, чтобы дозаправиться, и опять взлетели. На высоте пять тысяч метров взяли курс на северо-запад. Ничто не мешало полету: казалось, нет никакой войны. Все было скрыто ночной темнотой; самолет шел в облаках по приборам. Летчик включил автопилот. Летели долго, по радио слушали радостные вести с фронта из-под Москвы: советские войска наступали. Внизу, под крылом, сверкнул в разрыве облаков отсвет от воды.
— Где мы находимся? — спросил Морозов.
— Мы немного уклонились вправо. Сейчас летим над городом Мемель. Через двадцать минут будем над целью.
Морозов отключил автопилот, наклонил самолет на левое крыло и продолжал полет, набирая высоту. Шесть тысяч метров. Макайя сделал расчеты и сказал:
— Пять градусов вправо!
И вдруг воздух наполнился разрывами зенитных снарядов. Прожекторы из городских кварталов и с кораблей ощупывали небо в поисках бомбардировщика, но экипаж, казалось, не обращал на это внимания. Самолет вышел на последнюю прямую, и Макайя положил руку на бомбосбрасыватель.
— Два градуса влево!.. Хорошо, так держать!
Они летели уже прямо над целью, и Дамьян сбросил бомбы. Освободившись от груза, машина подняла нос к небу; веселее загудели моторы. Пилот направил самолет на восток. Чтобы скорее выйти из опасной зоны, летчик спикировал, но когда все почувствовали, что самое опасное позади, луч прожектора уткнулся в правую плоскость. Другие прожекторы тут же осветили самолет. Сильный тупой удар вывел из строя левый мотор, и в то же мгновение всю левую плоскость и часть фюзеляжа охватило пламя. Самолет превратился в горящий факел. Морозов убрал газ, выключил моторы и, маневрируя, пытался сбить пламя, но это не дало результатов. Самолет начал разваливаться в воздухе.
— Прыгать, прыгать с парашютом! — отдал последний приказ командир. Три парашюта раскрылись в темном небе над территорией врага...
Фашисты долго допрашивали Макайю о его национальности, но ничего не добились: он молчал. И все же, видимо, догадавшись, гитлеровцы через несколько месяцев передали его Франко, и Дамьян Макайя был расстрелян в тюрьме города Барселоны. Об этом стало известно только после войны. Его жена Ольга родила девочку. Она долго ждала весточку от своего Дамьяна, не раз делала запросы и лишь много лет спустя после войны узнала о судьбе мужа. Рамон Моретонес, друг Дамьяна, летал на ночных бомбардировщиках до самого конца войны и был награжден орденом Красной Звезды и медалями. Рамон отомстил фашистам за смерть своего друга и земляка.
БАКУ - ТЕГЕРАН
Небольшой аэродром. Пилоты находятся в кабинах. Застегнуты шлемы, надеты парашюты. Очки подняты на лоб. Готовность номер один. Как и в предыдущие дни, 1-я эскадрилья заступила на дежурство после 2-й, и все вроде спокойно. Однако полковник Евдокименко, командир 481-го полка 8-го Корпуса (он только что прибыл с другого аэродрома), озабочен больше, чем обычно. Это сразу бросается в глаза, так как походка у него сегодня нервная и беспокойная.
Пилоты в кабинах застыли в ожидании. Возбуждение командиров передалось подчиненным. Командир эскадрильи Браво поспешил в штаб узнать, что происходит. Однако там все, как всегда: на длинном столе из неструганых досок — глиняный кувшин со свежей водой, рядом две алюминиевые кружки, тут же шлемы, перчатки, планшетки, несколько красных карандашей, две банки из-под сгущенного молока, приспособленные под пепельницы, и большая карта района. Дымя сигаретами, за столом сидят полковник Евдокименко, капитан Шкирко и начальник штаба майор Шмелев. Вошедший Браво тоже усаживается за стол. На карте масштабом 1:1000000 обозначена граница с соседними государствами на юге Советского Союза.
«Что-нибудь готовится со стороны этих стран?» — думает про себя Браво, но вслух ничего не говорит. Вскоре он выходит из штаба, чтобы взглянуть на своих пилотов. В строгом порядке выстроились истребители И-16. Браво Фернандес подходит к самолету сержанта Писаревского. Это отличный пилот, но его нужно вовремя сдерживать: он молод и излишне горяч. Немного дальше находится самолет лейтенанта Хоакина Диаса
