Михаил Тухачевский. Портрет на фоне эпохи - Юлия Зораховна Кантор
По приезде в Россию они устроились на работу в артели, на заводы, «для возобновления к/р деятельности примкнули к к/р группировке Семеновцев, оставшихся в СССР»93. Контрреволюционная деятельность семеновцев, «начавшаяся с первых дней существования Советской власти, не прекратилась» – ОГПУ исходило из этого как из непреложного факта, доказанного самой историей полка и послереволюционным «послужным списком» его офицеров. «До дня ареста оставшиеся бывшие генералы и полковники, а частично и нижние чины полка собирались и обсуждали вопросы антисоветского порядка. Будучи по убеждению монархистами, они были твердо уверены в неизбежном падении Советской власти… Делились воспоминаниями о прошлом полка, разбирали текущие политические события под углом недовольства… Потеряв имевшиеся права с Революцией, чувствовали тягость советской власти»94.
Обвинительное заключение по «Семеновскому делу».
Апрель 1931.
[Архив УФСБ по СПб и ЛО]
Этих обстоятельств вкупе с упоминавшимися выше «вещдоками» оказалось более чем достаточно для рассмотрения дела и вынесения приговора во внесудебном порядке. Единственный офицер-семеновец, который не проходил по делу даже в качестве свидетеля, – командующий войсками Ленинградского военного округа М.Н. Тухачевский. Можно лишь догадываться, что чувствовал он, когда арестовывали его однополчан и когда газеты сообщили о приговоре. 23 апреля 1931 года на заседании Особого совещания при Коллегии ОГПУ 11 человек были приговорены по статье 58–11 к «высшей мере социальной защиты» – расстрелу, четверо – к 10 годам в концлагере, еще пятеро – к 5 годам в концлагере, один из арестованных освобожден95 (реабилитированы они 1 марта 1989 года постановлением Президиума Ленинградского городского суда «за отсутствием состава преступления»)96.
Обзорная справка о деятельности лейб-гвардии Семеновского полка из «Семеновского дела».
1931.
[Архив УФСБ по СПб и ЛО]
Пристальное внимание к офицерам в этот период отнюдь не случайно. Общий социальный кризис, охвативший СССР в 1929–1931 годах, усугубленный коллективизацией, обострил во властных структурах опасение за лояльность определенных социальных слоев. Наибольшую опасность, согласно выводам ОГПУ, представляли не только широкие слои крестьянства, из которых комплектовался так называемый переменный состав РККА, но особенно бывшие кадровые офицеры, служившие в Красной армии. В начале 1930 года ОГПУ провело операцию «Весна», в результате которой было арестовано более 3 тысяч бывших военспецов и которая стала логическим завершением агентурного дела «Генштабисты». В 1930–1931 годах репрессиям, выразившимся в арестах, заключении на более или менее длительный срок в тюрьмы и концлагеря, расстрелах, подверглись многие достаточно известные, весьма авторитетные в годы Гражданской войны и в 1920-е годы «военспецы-генштабисты»97. В их число вошли А. Снесарев, А. Свечин, В. Ольдерогге, А. Верховский – соратники Тухачевского. То, что его самого дело «Весна» миновало, казалось чудом.
(В феврале 1931 года, когда еще шел «семеновский» процесс, арестовали тестя Тухачевского, бывшего полковника царской армии Е.К. Гриневича. «60 лет, родился в августе 1971 г. Образование: среднее и военное, – говорится в анкете арестованного. – Демобилизован, в последнее время счетовод. В старой армии командовал полком. Недвижимым имуществом не владел. По март 1918 г. – в старой армии, с марта 1918 – в Красной Армии и все остальное время до 1928 г. С 1928 г. в артели “Печать-штамп”»98. Виновным Гриневич себя не признал, был выслан в Западную Сибирь на три года. Реабилитирован только в 1989 году.)99
Один из самых ярких сюжетов ленинградского периода жизни Тухачевского – дружба с Д. Д. Шостаковичем. Познакомились они еще в Москве, в 1925 году – шла подготовка к Международному конкурсу им. Шопена; Шостакович был участником отборочных туров, Тухачевский – слушателем.
Тесть М.Н. Тухачевского Е.К. Гриневич. Тюремное фото. 1931.
[ЦАФСБРФ]
«Первое, что поразило меня в Михаиле Николаевиче, – вспоминал композитор, – его чуткость, его искренняя тревога о судьбе товарища. Помню неожиданный вызов к командующему Ленинградским военным округом Шапошникову [Шапошников был командующим ЛВО до Тухачевского. – Ю.К.]. Ему, оказывается, звонил из Москвы Тухачевский. Михаилу Николаевичу стало известно о моих материальных затруднениях»100. Больной туберкулезом Шостакович вынужден был работать тапером в кинотеатрах. Благодаря звонку Тухачевского Шостаковичу предложили написать симфонию к 10-летию Октября. После ее исполнения в Большом зале Ленинградской филармонии он получил признание как композитор.
«Я был начинающим музыкантом, он – известным полководцем. Но ни это, ни разница в возрасте не помешали нашей дружбе, которая продолжалась более десяти лет и оборвалась с трагической гибелью Тухачевского»101, – свидетельствовал Шостакович. «Михаил Николаевич удивительно располагал к себе… Даже впервые встретившись с ним, человек чувствовал себя словно давний знакомый, легко и свободно»102. Шостакович проигрывал ему свои сочинения – «он был тонким и требовательным слушателем». В Российском государственном военном архиве сохранились списки литературы, выбранной командующим ЛВО в распределителе Книгоцентра для собственного чтения. Вот только один из этих списков, приходивших в округ несколько раз в год: «Экономика современной Франции» А. Романского, «Галицийская жакерия» Бруно Ясенского, «Командарм-2» И. Сельвинского, «Подпоручик Киже» Ю. Тынянова, «Человек бежит по снегу» Н. Вагнера, «Проект реформы правописания» и др.103
Возвращение Тухачевского в Москву в 1931 году казалось триумфальным. В 38 лет он стал заместителем наркома обороны и начальником вооружений. Все как будто уже сбывалось, и все еще было впереди… В 1931 году Тухачевский возглавил созданную по решению РВС СССР Комиссию по использованию опыта командированных в Германию групп. Для обобщения этого опыта были изданы труды о маневрах рейхсвера в 1927 году и о летней учебе немецких военных в 1928 году, работа о тактической подготовке германской армии в 1928–1930 годах, большой труд об оперативной подготовке рейхсвера; выпущено пять брошюр (в 1928–1929 годах) по тактическим, оперативным и снабженческим играм рейхсвера. Кроме того, в «Информационном сборнике» Разведупра в 1926–1931 годах вышло 300 статей и заметок по Германии, большей частью на основе материалов этих групп. Все они использовались в различных лекционных курсах Военной академии.
Как информировал новый начальник Штаба РККА Егоров Реввоенсовет СССР 15 августа 1931 года, план работы Военной академии на 1930/1931 год «по всем признакам построен на учете опыта и позаимствован у Германской Военной Академии»
